Двести тысяч рублей! Да где ж мы тебе их найдём? ахнул Бонифаций.
Я имел в виду двести тысяч долларов, и Осик сочувственно вздохнул.
Бонифаций выругался. Выглядел он растерянно. Осик в это время вытащил кифару из нового, специально сшитого для неё чехла и засунул в пакет «Евродизайн».
Вот, пожалуйста. Но вообще, привыкли мы, конечно, к ней. Хотелось бы её тоже оставить. Это как первая любовь!
Бонифаций понуро встал со стула.
Вы оставьте её, чего уж там! А может, вы её просто купите у меня?
А если таки чудак явится? прищурился Осик. Ты ж его к нам, небось, сразу и пошлёшь?
Да не явится! отмахнулся Бонифаций. Сколько времени уж прошло!
Осик сочувственно развёл руками, незаметно подмигнув Роману.
Глава седьмая. Телеология культуры
Фирма «Блюменфельд и Ко» развивалась. Теперь это уже была официально зарегистрированная контора. Концертно-медицинский центр с лицензией, добытой ловким Осиком. Лидуся уволилась из своей легендарной аптеки и перешла работать к Осику. Волосы у Романа наконец отросли. Он постепенно обвыкся с ролью звезды. Научился сценично закатывать глаза и принимать картинные позы.
Они все-таки съехали от Раи и сняли трёшку не в центре, но очень приличную, со свежим ремонтом. Лидуся продолжала жить у мамы, хотя снимали квартиру втроём.
Одна из комнат считалась Лидусиной. Она перевезла сюда из дому стопку книг в основном о здоровье и научных открытиях. Среди глянцевых переплётов торчал также пожелтевший и полуразвалившийся «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». На тумбочке у дивана стояла фотография их троих, сделанная Бонифацием ещё в докифарную эпоху. На ней Осик с Романом корчили рожи, а Лидуся мечтательно смотрела поверх их голов.
Жить у мамы Лидусе приходилось только глубокой ночью. Остальное время она проводила или в этой трёшке, работая на телефоне, или бегая по поручениям Осика, или на сеансах кифаротерапии. Сеансы проводились и в квартире в комнате Осика, обитой фиолетовой тканью, и на выезде, разумеется. Они уже выезжали за пределы города.
Лучше всего, понятно, ездилось в Москву. Люди там оказались намного восторженней петербуржцев, меньше задавали каверзных вопросов и больше платили. Осик даже подумывал: не перебраться ли в Москву совсем? И он бы, несомненно, перетащил всех, невзирая на Лидусины поскуливания про маму и аргументы Романа о последнем курсе университета. Но ему показалось неправильным лишать проект петербуржского мистического налёта.
Всё осталось, как было. Роман мог в перерывах между своей звёздностью страдать о будущей кандидатской диссертации. Тема ее так и не складывалась, хотя последний год студенчества неумолимо таял. Мысль о дипломе тоже нервировала Романа, но без трагизма, как затаившийся больной зуб.
Бонифаций больше не приходил. Ему не дали нового адреса.
Однажды Роману позвонила сестра и ненавидящим голосом сообщила, что у мамы последняя стадия рака. Роман не видел мать очень давно, правда, периодически звонил ей. Она всегда говорила бодро, ни на что не жаловалась. Может, она и сама ничего не знала?
Записав адрес псковской больницы и попрощавшись с сестрой, он сел на диван. Сидел неподвижно, пока не зашла Лидуся.
Ромушка! воскликнула она. Что с тобой?
Ничего! огрызнулся он.
Хотел встать и выйти, но Лидуся, сев рядом, обняла его и смотрела в лицо, требуя ответа.
Мать умирает, наконец сказал он, а так ничего.
Ромушка! Давай попробуем полечить её кифарой?
Роман скривился, как будто ему в рот сунули целый лимон, предварительно очищенный от кожуры.
Ты хоть иногда своей головой думаешь? Или Блюменфельд тебя уже совсем загипнотизировал? Человек умирает! А ты всё про шоу думаешь!
Я всегда сама думаю! возмутилась Лидуся. Ты разве не видишь, как люди на кифару реагируют? Давление у них меняется, и психосоматика вылечивается. Почему же твоей маме-то не помочь?
Потому, что у неё не эта надуманная психосоматика, а настоящий рак, ты это можешь понять, как врач?
Тем более! Механизмы онкологии вообще не изучены до конца. Многие считают, что это духовная болезнь.
И что проку от кифары? Душевные болезни у психиатра лечатся. В крайнем случае, у священника.
Кифара может попасть в резонанс и выключить программу саморазрушения организма. Я верю в это. Только плохо, что мы настоящих опытов не ставили. У нас это, к сожалению, и впрямь шоу, как ты говоришь.
Ты хочешь провести опыт на моей матери?
Ромушка! Ты эгоист. Ты не хочешь дать своей маме ещё один шанс из-за даже не знаю, как назвать твоё тупое упрямство!
Ей удалось настоять на своём. В Псков они поехали втроем Роман, Лидуся и кифара. Осик очень сердился из-за срыва очередного сеанса, но не пустить, понятно, не мог.
Больница оказалась очень унылая. Впрочем, разве бывают весёлые больницы? Мама страшно похудела, прямо высохла вся. Роману и так-то неловко казалось играть ей на кифаре, а при виде её потухших глаз совсем расхотелось. Он взглянул на рогатый чехол в руках Лидуси и сердито зашипел. Точно, как его сестра, на которую он всегда не хотел походить. Чуть погодя сестра тоже появилась в палате. Спокойно поздоровалась и с братом и с Лидусей. Роман заметил её усталое лицо и синяки под глазами. Брат с сестрой на пару некоторое время изображали позитив, потом Лидуся указала Роману взглядом на кифару. Ирина, перехватив этот взгляд, изменилась в лице. Было видно, что она с трудом заставляет себя находиться в палате. Когда вышли она обрушилась на брата: