Гляжу на часы, стоящие на телевизоре. Уже был пятый час. Пора готовиться на поезд в Москву.
Таня явно расстается со мной с сожалением. На прощание целуемся. Легко шлепаю по ее симпатичной попке. Радостная уходит через второй выход из подъезда.
Глава 4
Июнь. Москва
Еле допёрли многочисленные свертки до вокзала. Снова обшарпанный и вонючий плацкартный вагон. Теперь нас трое. Стаса предупредил, что ему придется ожидать нас на улице во время продаж-покупок, так как люди, с которыми нам приходится общаться против новых лиц. Стас понимающе кивнул. Фил заметно обрадовался. По приезду сохранил наши билеты на всякий случай. Ребят предупредил, чтобы не дергались при встрече с милицейским патрулем. Часть груза пришлось оставить в камере хранения.
Глава 4
Июнь. Москва
Еле допёрли многочисленные свертки до вокзала. Снова обшарпанный и вонючий плацкартный вагон. Теперь нас трое. Стаса предупредил, что ему придется ожидать нас на улице во время продаж-покупок, так как люди, с которыми нам приходится общаться против новых лиц. Стас понимающе кивнул. Фил заметно обрадовался. По приезду сохранил наши билеты на всякий случай. Ребят предупредил, чтобы не дергались при встрече с милицейским патрулем. Часть груза пришлось оставить в камере хранения.
Соломоныч искренне обрадовался, увидев нас. Сразу вызвонил Аду Антоновну. Я посмотрел на Юрку.
Мне что, выйти? догадался он.
Киваю.
Я тебя потом позову, обещаю.
Достаю бобину с пленкой и конверт с текстами и нотами. Вопросительно смотрю на присутствующих.
Я же говорил, что Сергей умный парень, заявил довольный Соломоныч Аде Антоновне.
Давай Сережа сразу определимся с твоим творчеством, решительно заявляет женщина.
Киваю опять.
Ты согласен предложить для продажи некоторые свои песни? спрашивает, пристально вглядываясь в меня.
Снова киваю.
Ты гарантируешь, что их еще никто не зарегистрировал? допытывается.
Возможно, зарегистрировали три мои песни. Но их среди этих нет, трогаю бобину.
Ты их продал? За сколько? оживилась Ада Антоновна.
Коммерческая тайна, сообщаю и, улыбаясь, пожимаю плечами. «Должны же торгаши понимать законы торговли», думаю.
Соломоныч прячет понимающую улыбку, опуская голову.
Хорошо, соглашается она, немного разочарованно, за сколько же ты хочешь продать эти песни с правами на них?
За пять тысяч рублей за песню, открыто смотрю на нее, стараясь не проявить эмоций.
Это не реально! решительно заявляет. Пойдем ко мне в кабинет, не будем здесь мешать, предлагает, взглянув на Соломоныча.
С нами сегодня еще один пацан. Это он под богом ходит. Та икона была его, вопросительно гляжу на Соломоныча. Может не стоит его держать на улице?
Соломоныч колеблется. Потом неохотно кивает и сообщает:
Пусть заходит.
Этим летом мне некогда будет ездить к Вам. Возможно, он будет возить товар. Парень надежный, успокаиваю его.
Хорошо, пусть заходит, заявляет без тени сомнения.
Приглашаю ребят к Соломонычу. Передаю Филу список вещей для Маринки, а сам иду за Антоновной в глубины магазина.
Кабинет у нее значительно больше, чем у Соломоныча и больше похож на кабинет, чем на склад антиквариата. Хотя здесь тоже хватало разных артефактов.
Антоновна расположилась за солидным столом. Кивнула мне на стул возле стола для совещаний, приставленного к ее столу и начала убеждать меня:
Сережа, пойми! Неизвестные песни неизвестного автора столько не стоят. Надо реально смотреть на вещи.
Сколько же предлагаете Вы? спрашиваю, стараясь выглядеть равнодушно.
Пойми. Каждая из песен может стоить по-разному, задумывается, от трехсот до одной тысячи рублей, предлагает. Если действительно песня стоящая, уточняет.
Мотаю отрицательно головой:
Могу предложить одну стоящую песню за три тысячи, если поможете зарегистрировать в ВААПе остальные, предлагаю.
Удивленная моей информированностью, смущенно заявляет:
Я такие вопросы не решаю.
Впервые замечаю у Ады Антоновны эмоции.
Твои песни надо слушать, чтобы их оценить. Здесь у меня нет магнитофона, чтобы их прослушать. Предлагаю съездить к одному знающему человеку, который сможет их оценить и купить, вопросительно смотрит на меня она.
Пожимаю плечами:
Если надо, поехали.
Антоновна задумчиво глядя на меня, тянется к телефону.
Алло, это я! , приехал. , Привез, , пленку и ноты. . Сколько песен? спрашивает меня.
Семь, отвечаю.
Семь, повторяет в трубку.
Слушает:
Так, так, поняла, так, хорошо! кладет трубку.
У нас есть час. Потом встретимся с одним человеком, задумчиво сообщает мне.
Я поднимаюсь из-за стола.
Поедем, кофе пока попьем. Расскажешь мне о себе, предлагает мне, решительно поднимаясь с кресла.
Молча иду за ней. Выходим во двор через заднюю дверь магазина. Антоновна подходит к новой красной «шестерке». Открывает ключами водительскую дверь, садится и, перегнувшись через сиденье, открывает правую пассажирскую дверь для меня. Замечаю болтающуюся на зеркале, какую-то пушистую зверушку и наборный плексигласовый набалдашник на рычаге переключения передач.
«И весь тюнинг?» мысленно удивляюсь. «Хотя нет, что-то переключила под приборной панелью», замечаю. «Наверное, самопальная противоугонка», догадываюсь.