Есть такая штука летаргус, летаргический сон, нехотя ответил Николай Ильич. В тяжелой форме он неотличим от смерти. Сейчас перед вскрытием прежде всего делают энцефалограмму и электрокардиограмму, и если есть хотя бы незримые простым глазом признаки жизни, техника их фиксирует. Но тридцать лет назад в провинциальной больнице всякое могло произойти! Раньше случалось, что пациенты выходили из летаргуса во время вскрытия. Я сам этого не видел, но читал о таком.
Отец тоже говорил: мол, из летаргического сна выходили, подхватил Молотов. Но самое удивительное, что это происходило только в одном месте на втором этаже, в углу около лифта.
Что, люди часто впадали в летаргический сон? недоверчиво спросил полковник. Вроде бы это очень большая редкость
А там как раз таких случаев много было, продолжал Молотов. Может, это и не летаргус был может, мертвые оживали, настоящие мертвые! Дважды это произошло на глазах у врачей. Один с ума сошел прямо там. Другой свалился с сердечным приступом. Это как раз был мой отец. А третий врач, совсем молодой, помер от ужаса, но ожил, когда каталку с ним поставили в том самом углу. Это увидела лифтерша и тоже со страху скончалась. В лифте двое суток пролежала с тех пор туда никто не решался заходить. Так лифт и стоял без пользы, пока вовсе не заржавел и не перестал работать. Потом комиссия какая-то приехала из Москвы ну, и закрыли больницу. Этот оживший молодой врач пытался бороться, чтобы больницу оставили. Но напрасно. И ее закрыли, и весь народ оттуда разбежался, и из деревни все уехали, и станции не стало.
Любопытно, протянул полковник. Ну ладно, Михаил, спасибо, что позвонил. Пока!
Погоди-ка! вдруг воскликнул Сапожников. Погоди, Михаил. А твой отец не называл фамилию этого как бы ожившего врача, который не хотел, чтобы закрывали больницу?
Нет, но я могу позвонить и узнать. Может, папа еще помнит.
Действуй, сказал полковник.
Через несколько минут снова раздался звонок и голос Молотова:
Вспомнил отец его фамилию! Доктор Краев его звали. Доктор Краев!
Голос раздался на весь салон, потому что громкая связь оставалась включенной.
Молотов еще что-то говорил, но тут связь прервалась.
Сапожников снова положил телефон полковника под ветровое стекло.
Оба молчали.
Сапожников крепче стиснул футляр с контейнером, в котором находилось человеческое сердце.
Покосился на полковника. Тот в это мгновение тоже повернул голову.
Они смотрели в глаза друг другу и понимали, что им обоим пришла одна и та же догадка. Догадка нелепая, неправдоподобная, невероятная, невозможная, однако они понимали, что теоретически теоретически! возможно все.
Они смотрели в глаза друг другу и понимали, что им обоим пришла одна и та же догадка. Догадка нелепая, неправдоподобная, невероятная, невозможная, однако они понимали, что теоретически теоретически! возможно все.
Но если все это правда, тихо сказал полковник, мы здорово прокололись.
У Сапожникова мороз прошел по коже
Мрак, который реял за стеной, в первую минуту показался непроглядным и бесформенным, но постепенно начинал приобретать некие очертания.
И Серега разглядел, что костлявая рука, которая не отпускала его футболку, принадлежит какому-то высокому человеку с длинными волосами и бородой, одетому в черную рясу.
Рясу носят монахи
Монах! Тот самый монах, который передавал через стену, что нужен лифт! Монах, к которому его направила баба Нюра!
Так это не доктор
Это и правда монах!
Монах, который живет в стене!
Живет?.. Или обитает?!
Серега пошатнулся и, наверное, упал бы, но рука держала его крепко. Вдобавок он опирался спиной на каталку, которая, в свою очередь, уперлась в стену и не сдвигалась.
Так что ни падать, ни бежать было некуда.
Захотелось зажмуриться и хотя бы на минуточку представить, что все это снится как начало сниться в купе, так и продолжает! но Серега не в силах был отвести взгляд от темных провалов глаз, которые неотрывно смотрели на него.
Наконец-то ты явился повторил монах.
Чем дольше Серега вглядывался в него, тем лучше мог рассмотреть. Вообще как-то мимоходом стало понятно, что темнота почему-то не мешает видеть.
Конечно, можно было запросто умереть от ужаса и Серега, кажется, чуть было не сделал этого! но с каждым мгновением он боялся все меньше. На самом деле в монахе не было ничего пугающего!
Ну почти ничего
Вдобавок с каждой минутой Серега все острее ощущал, что монах ему очень рад по-настоящему, по-человечески, как другу, и от этой радости становилось теплей и спокойней.
Вдруг вспомнилось, как прошлым летом Серега и его закадычный друг Валерка Черкизов поехали в Сормово. Это было ужасно далеко, минут сорок на маршрутке от их дома, на другом конце города, в Заречной части!
Они долго-долго там гуляли, по этим незнакомым улицам, чувствуя себя путешественниками в неведомых краях, этакими отважными львами, которые забрели в чужую саванну.
При этом они начисто забыли о времени и вообще обо всем, в том числе о том, что родители не знают, куда отправились мальчишки. Наконец, спохватившись, Серега хотел позвонить папе или маме, но оказалось, что мобильник неведомым образом выпал из кармана. А Валерка свой вообще забыл дома!