— Вы спасли мне жизнь, — крикнул Солдат. Один из лучников покачал головой.
— Мужество время от времени нуждается в поддержке. Ты не гутрумит, в противном случае ты бежал бы от ханнака.
Солдат подошел к этому невысокому широкоплечему узкоглазому человеку. Обнаженная грудь карфаганца вздыбилась гордыми канатами мышц, словно творение скульптора, привыкшего ваять из бронзы. Солдату стало завидно при виде подобной мускулатуры, однако рядом с лучником стояли сотни других таких же крепких парней.
— Значит, вы не слишком высокого мнения о гутрумитах?
Ему ответил другой карфаганец:
— Из них получаются хорошие повара и писари.
— Но не воины.
— Бывает, встречаются и воины. Крайне редко.
— Объясните, — спросил Солдат, — чего хотел от меня этот ханнак? Он был просто одержим желанием меня убить.
Почесав подбородок, карфаганец улыбнулся.
— Твою бороду.
Солдат отметил, что лучник гладко выбрит, как и большинство мужчин, которых он встречал в городе.
— При чем тут моя борода? Разве можно взять себе чужие волосы? Что с ними делать?
— Он хотел получить твою нижнюю челюсть. Разве ты не обратил внимание, что ханнак старался не бить тебя по лицу? Все ханнаки лысые, словно камни в горном ручье. Забирая у врагов бородатые подбородки, они надевают их себе на головы, скрывая лысины. Если бы ты не был так близко от города, ханнак, возможно, к тому же тебя и освежевал. Из того, что он одет в кожу врага, еще не следует, что ему не нужна еще одна про запас. Тебе очень повезло, дружище.
Простившись с лучниками, Солдат направился к городским воротам. Там стражники-гутрумиты усилили слова карфаганцев, назвав его везучим. Впрочем, Солдат был склонен считать, что его спасло не столько везение, сколько навыки воина.
Когда он вошел во внутренний дворик, на него снова налетели четыре стражника, с отвращением глядевшие на ошейник. Солдат показал им жезл Спэгга, и они презрительно зафыркали.
— Торговец руками! У тебя в мешке именно это? — спросил один из стражников, высокий парень с тонким носом.
— Да, руки повешенных.
Солдат открыл мешок, показывая стражникам содержимое.
— А это что такое? — воскликнул высокий парень. — Ну и лапища!
Сунув руку в мешок, он вытащил руку великана.
— Клянусь Теггом, — сказал другой стражник, — это рука великана Джанкина. Значит, его повесили?
— Ну да, — вмешался в разговор третий стражник. — Королева Ванда приказала растянуть ему шею после того, как одна из ее дурнушек-кузин забеременела. По крайней мере я так слышал от нашего капитана.
Четвертый стражник, помолчав, добавил многозначительно:
— Старые девы из дворца расстроятся, узнав о казни Джанкина. По слухам, покойник обслуживал их в огромном количестве, причем они оставались очень довольны, поскольку природа одарила его так щедро. Как только вести о том, что Джанкин повешен, дойдут до замка, во многих спальнях долго не будет утихать женский плач.
— У трупа отсутствовал один орган… — заметил Солдат.
— Хо! Наверняка заполучила какая-нибудь старая ведьма! — воскликнул тощий. — Вдохнув в член жизнь, она его с выгодой продаст.
— Или, если она уродлива, оставит себе.
Громко расхохотавшись, стражники пропустили Солдата.
Спэгг отнесся к паре огромных ручищ без воодушевления.
— Ну и где я найду место для лапищ Джанкина на своем прилавке? — спросил он, изучая громадные кисти. — И ты их к тому же изуродовал топором. Посмотри на обрубки! Ба! Вообще они похожи на два оковалка. И в них нет души, — справедливо заметил торговец. — Ни татуировки, ни шрамов, ни бородавок. Руки простого писца гораздо интереснее. По крайней мере на правой есть мозоль от пера. А У этих нет никаких недостатков. Подумать только, кожа гладкая, как на попке младенца.