Как теперь вернуться? Там, в Фарстоне, меня ждут. А Франтишек смотрит; Франтишек слушает; Франтишек ползает по моей коже и проникает в глотку, в вены.
Деформант наверняка знает, что Войны уже не блокируют Плато но знает ли ону, что я обладаю непосредственным доступом к Плато HS?
На всякий случай Замойский зевнул и потянулся. Непроизвольно подтянул колени в полуэмбриональную позу. Что-то кольнуло его в бедро. Он сунул руку в карман грязных, окровавленных штанов. Раковина!
Адам удержался от рефлекторного желания сжать ладонь на фантоме OVR. Вместо этого опустил веки и успокоил дыхание.
Раковина: следовательно, программа продолжает действовать. Значит, Адам не отрезан от Плато, а всего лишь переадресован. То есть: вышел из манифестации. Оэс все еще работает на его Полях.
Медленно продвигая пальцы по внутренней, гладкой поверхности раковины, Замойский начертил в кармане примитивный абрис фигуры дракона. Разве не дракона он видел на гербе Макферсонов, тогда, на лестничной клетке замка Фарстон? Управляющие программы Плато должны быть достаточно догадливы, чтобы переадрессовать его вновь в библио
Тяготение. Свет глаза его были открыты, хотя век он не поднимал. Белый феникс пролетал над головой. Пахнуло горячей весной.
Он встал из-под платана, отряхнул штаны.
Император поднялся над лужицей звезд.
Каковы эти условия, стахс?
Еще немного, он протянул к мандарину руку с раковиной. Как я могу этим управлять, чтобы на пожелания не реагировало тело, то есть биологическая манифестация?
Ресетнув коннективную сеть на коре головного мозга. Откроются новые соединения с аксонами и нейроглеем, согласно выбранной схеме. И тут может быть что угодно.
Например?
Мандарин пожал плечами:
Вторая пара рук. Нематериальный рот. Хвост. Полный дубль набора рецепторов. Что угодно. Менеджер оэс опишет тебе, стахс.
У меня не слишком много времени. Я хотел бы оставить менеджер открытым в OVR и спрашивать без отражения в теле и манифестациях но в ручные настройки я сейчас играть не стану. Какой самый популярный выбор?
В этой версии? Анима.
Сбрось мне.
Ты, стахс, даешь мне разрешение на непосредственную альтерацию содержимого твоих Полей?
Только для выполнения этого поручения.
Да.
Император подошел ближе к Адаму.
Прошу сесть.
Замойский вновь опустился под платан.
Это тебе не понадобится, сказал мандарин и забрал у Адама раковину.
Кинул ее в прудик, в котором горел Млечный Путь. Через ближайший рукав галактики прошла короткая волна. (Художественный крафт, ухмыльнулся в душе Адам.)
Манифестация Императора завернула одежды, запахнула их вокруг коленей и преклонила те напротив Замойского, над берегом звездистой тьмы.
Чувствуешь, стахс? спросила она, испытующе глядя на него.
Что?
Это.
Адам склонил голову, закусил губу:
Нет
Но знал уже, что говорит неправду.
Мандарин заметил его замешательство.
Вдох. Прошу дышать. Вдох, вдох, вдох.
Он дышал. Боже мой, ДЫШАЛ! У него были легкие, но были также и ЛЕГКИЕ. Он чувствовал воздух и ЧУВСТВОВАЛ воздух. Воздух царапал нёбо и трахею эту и ТУ. Если тогда, в руинах Дворца Памяти, была шизофрения разума теперь он испытывал шизофрению тела.
Расщеплялся.
Глубоко.
Глубоко, глубоко, до самой сердцевины хребта, до ядра каждой нервной клетки.
Резкий режущий удар вдоль дендритов: цшах! и вот уже появилось два Замойских: /Замойский и //Замойский, и оба сидят здесь, и таращат глаза в пустое пространство над эшеровым Домом Императора.
Теперь сосредоточься исключительно на своей аниме, стахс.
//Замойский встал, выпрямился. Взглянул сверху на коленопреклоненного мандарина. Повернулся и взглянул на себя на /Замойского на первую манифестацию, которая не встала, не выпрямилась, не повернулась. Смотрела из-под платана широко открытыми глазами.
Теперь сосредоточься исключительно на своей аниме, стахс.
//Замойский встал, выпрямился. Взглянул сверху на коленопреклоненного мандарина. Повернулся и взглянул на себя на /Замойского на первую манифестацию, которая не встала, не выпрямилась, не повернулась. Смотрела из-под платана широко открытыми глазами.
У него закружилась голова. Адам убежал //взглядом от своего прима. Но даже когда //смотрел в том самом направлении, что первый он на мандарина //смотрел с другого места, под другим ракурсом. И такой //взгляд накладывался на /взгляд, и обе картинки заталкивались в один и тот же мозг: Замойский /видел и //видел. /Видел и //видел, /слышал и //слышал, /чувствовал и //чувствовал дезориентация росла с каждой секундой, он тонул в хаосе чрезмерных раздражителей. Сейчас он начнет /думать и //думать и тогда окончательно погибнет Адам Замойский, разорванный надвое.
Структура сознания не изменяется так же быстро, как структура коннективного нановара. Невозможно закачать два литра чувственных впечатлений в однолитровый френ; сосуд разорвет.
Ему пришлось смежить веки, обе пары. Однако сдублированный осязательный перцепторий не удалось так легко отфильтровать, и Замойский не одна из его манифестаций, а Замойский почувствовал, что еще немного, и в мозгу выбьет предохранитель, ответственный за лимит передачи раздражителей; что-то там перегорит, огонь перескочит с нейрона на нейрон, да так, что пламя безумия поглотит все.