Дракон на несколько секунд перестал дышать, а затем затряс головой, чтобы прийти в себя, после чего недоуменно уставился на красную драконицу.
Ее массивная лапа ударила ему в бок и разодрала его копями. Копи пронзили толстые темные чешуи и впились в мягкую плоть под ними, а потом другая лапа пригвоздила дракона к земле, готовая вырвать ему ребра.
– Такхизис, моя Королева!
Из раны черного дракона хлынула кровь. Он закричал от удивления и боли, тщетно пытаясь вырваться, а потом взглянул на свою мучительницу с мольбой и вопросом в глазах, подернутых слезами.
Красная драконица наклонила к нему огромную голову, так что больше он ничего не видел. Ее серное дыхание было горячим, как тот огонь, что бушевал теперь в лесу. Она открыла пасть, и оттуда выстрелил огромный язык, коснулся кончика его носа, а затем убрался восвояси, облизнув ей губы.
– Нет! – закричал черный дракон. – Такхизис никогда не напала бы на своего собрата! – Он изо всех сил пытался выбраться из-под лапы, придавившей его к земле, но не мог даже пошевелиться: красная драконица была слишком тяжелой. – Отпусти! – взмолился черный хватая ртом воздух. Отпусти! – повторил он, сам удивляясь, что унижается до человеческой мольбы, но другого выхода не видел.
Сердце его бешено колотилось, задние лапы судорожно дергались в отчаянной попытке нащупать в грязи хоть какую-то точку опоры, чтобы вырваться на свободу. Он повернул голову и выпустил кислотную струю. Кислота попала ей на щеку и отвратительно зашипела. Драконица ослабила хватку, и черный сумел вырваться.
Его остановила лапа, опустивщаяся на хвост. Вторая лапа ударила дракона в крестец, а потом острые зубы сомкнулись на его спинном гребне. Он почувствовал, что взмывает в воздух. Драконица перенесла его на берег моря и сбросила вниз. Лежа на земле, черный ощутил, как силы покидают его. Он попробовал подняться, и это ему почти удалось, но драконица хлестнула его своим длинным хвостом прямо по морде и он, оглушенный, остался на месте.
Черный еще надеялся собраться с силами и выпустить остатки кислоты – сделать что угодно, лишь бы отпугнуть ее, а самому тем временем перелететь через утес и скрыться среди деревьев. Он ведь гораздо меньше красной разбойницы: возможно, ему удастся спрятаться среди древних ив. Он поднял морду и выдохнул, но из его горла вырвался лишь тоненький ручеек, пролившийся на песок. Челюсти красной драконицы глубоко впились в шею черного самца, и она начала пировать.
Заходящее солнце осветило берег Туманного Острова. На нем больше не осталось зеленеющих лесов только торчали в разные стороны обугленные, сломанные стволы. Красная драконица все здесь уничтожила.
Зевнув, огромное животное поднялась с песка, потянулось и стряхнуло с себя остатки сна. Вчерашний ужин – большая черная ящерица – придал ей сил, потом она еще закусила стадом оленей, хотя они и были для нее мелковаты. Но голод она все равно не утолила, а кроме того, ее беспокоила одна мысль. Ей показалось или действительно черная ящерица с ней заговорила? Назвав ее… как там, бишь… Такхизис? Или это только ее воображение? Неужели ящерица действительно разговаривала? А что если она в приступе голода пообедала разумной рептилией?
Драконица взглянула на лужицу в песке, оставшуюся от последнего прилива, куда она бросила голову и ребра ящерицы. В утреннем свете скелет выглядел по-другому. Приглядевшись, драконица содрогнулась. У подножия холма лежала голова вовсе не огромной черной ящерицы. Это была голова черного дракона.