Пардон муа. Я уже. Заплатишь в следующий раз.
Дома быстро щелкаю поводком на ошейнике сумасшедше радостной собаки и спешу отвести своего сожителя на овраг, где мы обычно гуляем. Темно, но Рома рядом поди не оставит в луже, случись чего.
За домом отпускаю Барсюлю на вольные хлеба. Он тоже не любит дождь, но слишком обожает гулять. Поэтому сначала нерешительно, а потом уверенным галопом начинает нарезать круги, хлюпая лапами по лужам.
Бесконечный поток воды с неба уже сводит с ума. Я едва удерживаю зонт над нашими головами под резкими порывами ветра, зубы стучат от холода, но Барсюля не торопится домой.
Замерзла? Рома выхватывает у меня зонт. Руки засунь в карманы. Обниматься не будем, даже чтобы согреться.
Пф! возмущаюсь. Если бы все были такими педантами, то человечество бы не выжило! За полярным кругом уж точно.
Он почти бесшумно смеется.
Ром, а ты же встречаешься с кем-то? Почему ее не было даже на твоем дне рождения?
Он свистит, подзывая Барсюлю, но тот пока не реагирует, хоть и тоже продрог до костей.
Мы с ней не так встречаемся.
А как? теперь смотрю на него, хотя темно настолько, что едва можно различить черты лица.
Пару раз в неделю. Ресторан и постель. Обычно без ресторана, Рома улыбается, но не смущен своей откровенностью.
О, а вот меня это немного смущает. И ее это устраивает?
Более чем, он легко пожимает плечами.
Замечаю:
А у вас с братом много общего!
Он тоже ежится от очередного ледяного порыва.
Он тоже ежится от очередного ледяного порыва.
Не думаю не знаю, как возразить, но он объясняет сам: Он удовлетворяет эмоциональные потребности, а я физиологические. Поэтому его несет от одной к другой, а мне достаточно той, которую наши отношения полностью устраивают.
Мне интересно продолжить эту тему, спросить еще, но Рома меняет направление разговора:
Что сегодня твоя подруга от тебя хотела? Что за представление было на кухне?
Барсюля, кажется, уже наделал тридцать лужиц, которые невозможно различить во всеобщей слякоти, и бежит к нам.
Ты не поверишь, если я расскажу.
Он мягко толкает меня по направлению к дому, спеша завершить эту мучительно неуютную прогулку.
Проверь. Расскажи.
Смеюсь ему в профиль:
Она хотела, чтобы я прочитала твои мысли!
А-а, протягивает, будто теперь-то ему все понятно. Пойдем внутрь, там прочитаешь.
Какой сговорчивый подопытный кролик мне попался, но пытаюсь объяснить:
Алкоголь мешает.
Рома сначала молчит, но потом до него доходит:
Так ты поэтому сегодня не пила? теперь он уже с искренним удивлением смотрит на меня.
Ага. Но я все же выпила, хоть немного, но А ты теперь веришь, что ли?
В подъезде он складывает зонт и идет по лестнице за мной следом.
Не то чтобы верю, но твоя подруга точно верит. Возможно, для этого есть основания. Так докажи мне, вытащи меня из стереотипов.
Я не знаю, получится ли Я же сказала
Дома быстро меняю насквозь промокшие джинсы на сухие домашние штаны и натягиваю толстый свитер. Рома в это время на кухне ставит чайник, сам разливает по чашкам нам обоим это необходимо, чтобы согреться. Садится напротив:
Приступай, шаман без бубна, сделай это, он несерьезен, это читается в улыбке.
Всматриваюсь в него. У него мокрые волосы. Удивлюсь, если ни один из нас после сегодняшнего не простынет.
Не делай ничего особенного, даю я команду к началу операции. Просто пей чай, разговаривай, ничего специально не делай
Он покорно выполняет просьбу, я поднимаю свою чашку, копируя его и ныряю в глаза. Не выходит. Пробую еще три раза подряд, но уже понимаю, что все попытки тщетны. Наверное, даже незначительное количество выпитого сказывается. Или есть другие какие-то причины, но мне даже поверхностно скользнуть из себя не удается.
Не получается? Или мой рептилоидный разум недосягаем для тебя? Рома возвращает меня в реальность. А Дениса читала?
Мне нечего ответить ему то, что я видела внутри Дениса, не смогло бы сейчас доказать наличие у меня какого-то особого дара. Чувствую, как глупо это выглядит со стороны, поэтому и заявляю с уверенностью:
Ты что, и правда поверил? Это же прикол, но шутка явно затянулась!
Улыбается, соглашаясь.
Ну и ладно, Рома встает, берет наши чашки и направляется к раковине, открывает кран, закидывает кухонное полотенце себе на плечо.
Я тоже поднимаюсь на ноги, чтобы отогнать гостя от собственной посуды и спонтанно, еще на предыдущем порыве, повторяю его жест легкий взмах рукой вверх, даже не задумываясь о том, что взгляд его сейчас поймать невозможно. И, придя в шок от внезапного успеха, смотрю уже не на его спину, а на льющуюся из крана воду. Как это произошло, ведь я провалилась, даже не видя его глаз?
Спохватываюсь, задыхаюсь, пытаюсь вывалиться обратно, но у меня не получается, будто его сознание всасывает мое. С силой вырываю себя из него и зажимаю рот, отшатываясь. Хорошо, что он не видит! Продолжает старательно тереть пенной губкой чашку
Я я нравлюсь ему. Нет, совершенно неточное определение. Я нравилась ему год назад, а сейчас он хочет меня. И снова неверно, не отражает действительность. Он хочет меня до дрожи в пальцах, до боли в мышцах, до судорожного сжимания кулаков, когда они в карманах, до животного голода И он сам в замешательстве он и не знал, что способен на такую ревность чтобы взять эту чашку и швырнуть в стену, заставить разлететься на миллион осколков, а потом расколошматить всю мебель, орать в полную глотку, пока не сорвет голос. Это даже не влюбленность это желание обладать, безраздельно, целовать бесконечно, вынуждать забыть о брате Боже Я уловила все это за долю секунды мысли, чувства, настолько реальные, что до сих пор ощущаю его язык у себя во рту. А он живет в этой адской мешанине не долю секунды, а все последние дни? Но как же он думает о других делах, спит? Наверное, никак.