Он застонал, вызвав у нее приступ смеха, и подумал о том, что она в который раз делала попытки пофлиртовать с ним. Ну что ж, он сам создал этого монстра, который пытал его своими чарами.
Ты ошибаешься. Я очень даже хочу узнать.
Тогда Тильда прильнула к нему, что было еще одним шажочком вперед и его наградой за то, что осторожничал с ней.
Светло-голубой шелк.
Мой любимый, прошептал он и пристально посмотрел ей в глаза.
Если бы на ее месте была другая женщина, он воспользовался бы этим моментом для поцелуя, но он уже два раза испортил все тем, что слишком торопился. К тому же у светло-голубого цвета могло быть множество оттенков, и Уоррену пришлось бы нелегко, чтобы сдержаться и не расстегнуть несколько пуговиц во время поцелуя, чтобы увидеть все собственными глазами. Что наверняка было не очень хорошей идеей.
Они балансировали на тонкой грани «тяни-толкай», но, когда Уоррен убрал руку от лица Тильды и сделал шаг назад, он понял, что поступил правильно. Скрыв разочарование, он повел ее к машине и на работе целый день только и делал, что представлял Тильду раскинувшейся на его столе в своем нижнем белье из светло-голубого шелка.
Сказать, что этот день был потрачен впустую, значит ничего не сказать. Тильда делала всю работу за двоих, а он глазел на ее грудь, спрятанную под блузкой.
Клиническое безумие было бы благом в данном случае.
За ужином, когда Тильда пересказывала Уоррену какую-то статью, прочитанную в газете, она энергично размахивала руками, от чего воротник ее рубашки все время съезжал из стороны в сторону. Но сколько бы ни смотрел туда Уоррен, там не показалось ничего интересного.
Он отложил вилку в сторону и решил закончить этот односторонний разговор.
Он отложил вилку в сторону и решил закончить этот односторонний разговор.
Тильда.
Она замолчала на полуслове, а потом спохватилась:
Ой, я слишком много говорю.
Наоборот. Ты говоришь недостаточно, поправил ее Уоррен. О правильных вещах. Почему ты сказала мне, какого цвета твое белье? Я просто хочу, чтобы между нами не было никаких недоразумений. Ты хотела свести меня с ума или приглашала посмотреть его? Потому что я не хочу расстраивать тебя, но я также не хочу пропустить сигнал.
Тильда растерянно заморгала.
Я ничего такого не планировала
Конечно нет, черт подери.
Он подавил раздражение, которое, несомненно, возникло из-за сексуальной неудовлетворенности. Но от того, что он определил его источник, легче не становилось. Уоррен мог успокоиться, только проведя длительное совещание, устроившись между ног своей жены. И в данный момент он не мог сказать, какого рода была бы его деятельность, но понимал, что они застряли на пути к чему-то и им нужен какой-то толчок, чтобы двигаться или вперед или отступать назад.
Уоррен, я Тильда взволнованно потерла виски. Я тоже ничего не понимаю. Мне нравится флиртовать с тобой. И я все время думаю о том, чтобы позволить тебе увидеть мое нижнее белье.
Правда? встрепенулся Уоррен. Ты бы хотела, чтобы я случайно заглянул к тебе, когда ты переодеваешься? Это можно устроить.
Он бы отменил все свои дела на целую неделю. Все, чего он ждал, это чтобы ему дали зеленый свет.
Тильда робко улыбнулась в ответ.
Может быть, не совсем это. Но мне нужно что-нибудь, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Только я не знаю, что предпринять.
Получается, она испытывала ту же неудовлетворенность, что и он. Что еще важнее, Тильда не просила его умерить свой пыл, наоборот, она говорила что-то вроде «приди и возьми меня». Но последнее не сработало, а только вернуло их к тому, с чего они начинали осторожничали друг с другом.
Это убивало его.
И не только потому, что он искренне желал помочь Тильде справиться с ее проблемами. Его жена медленно выбиралась из своей скорлупы, и женщина, в которую она превращалась, могла свести с ума любого мужчину.
Расскажи, что происходит в твоих фантазиях, когда я вижу твое белье, попросил он.
Она настороженно посмотрела на него, и Уоррен сдержался, чтобы не чертыхнуться, потому что им предстояло сделать кое-что новенькое. К тому же его разбирало любопытство, что она скажет в ответ.
Я бы не назвала это фантазией
А я бы назвал. Он считал себя экспертом в подобных делах. Когда ты думаешь об этом, твое воображение рисует определенные картинки. Что ты видишь? Что в них происходит? Можешь не стесняться. Я не судья твоим фантазиям, а всего лишь бедолага, которого ты дразнишь.
Тильда покраснела так густо, что ему отчаянно захотелось узнать, о чем же она мечтала.
Тильда, расскажи, прошептал он, напрочь забыв об ужине. Со мной ты в полной безопасности.
Я представляю, как вхожу в твою комнату. На мне мой халат. С каждым словом ее голос становился все увереннее. Ты лежишь на кровати. И смотришь на меня. Я снимаю халат и забираюсь
Ого. Ты слишком торопишься. Он поднял руку, придя в возбуждение от картинок, которые нарисовало его собственное воображение. Я не поспеваю за тобой.
Что? Ты теперь тоже фантазируешь? Она прошептала и оглянулась, как будто кто-то мог подслушивать их в этой огромной столовой, способной вместить баскетбольную команду или его эрекцию, но только не все вместе, а по отдельности.