Генрих решительно расцепил мои руки и, крепко удерживая запястья, отстранился: я нахмурилась, совершенно не понимая поведения инститора.
Этим документом Олдрик благословил нашу помолвку, а взамен потребовал лишь одно: чтобы я не прикасался к тебе до свадьбы.
Я замерла, на мгновение лишившись дара речи, Забава ахнула, инкуб восторженно взвыл:
А мне уже нравится этот Олдрик!
Я вырвалась запястья из рук Генриха и зло посмотрела на брата:
А мне нет! И горячо добавила: Нет, ну что за наглость? Объявился папочка и сразу права качать! Повернулась к Генриху: А ты почему послушался?! Он даже не твой начальник!
Инститор нахмурился и строго сказал:
Он твой отец, Мара! Даже если ты не чтишь традиции, я инститор, и не могу их не соблюдать
Традиции?! простонала я. Мысль о том, что столько времени мучилась сомнениями об истинных чувствах Генриха из-за Олдрика, подлила масла в огонь. Голова закружилась от гнева, я закричала: Засуньте ваши традиции в подземелья Крамора! Я сама буду решать, с кем мне целоваться и кто ко мне будет прикасаться. Никто мне не указ: ни ваш хвалёный Комитет, ни мой новоявленный родитель, ни сумасшедший братец-кролик, ни
Твой случайный жених, резким тоном прервал меня Генрих и коротко кивнул: Я понял! Твоя жажда свободы сильнее, чем я надеялся. Хорошо, я подарю тебе свободу, ведьма!
Он бросил листы на пол и щёлкнул пальцами, и по коже его рук скользнуло синее пламя. Я испуганно вскрикнула и инстинктивно запрыгнула на стол, а голубая искра сорвалась с кончиков ногтей инститора, и документ мгновенно вспыхнул, на глазах превращаясь в пепел. Я затаила дыхание, с трудом сдерживая внезапный порыв потушить пламя и спасти то, что ещё не сгорело, несмотря на ужас перед синим пламенем.
Зачем? одними губами прошептала я.
Генрих, не отрываясь, смотрел на пламя, я на инститора: по щекам его ходили желваки, губы сжались в тонкую линию. Охотник медленно протянул руку, и огонь, недовольно шипя, медленно растаял. Когда погасла последняя искра, я испытала облегчение и одновременно острую тоску. Забава глубоко вдохнула, словно надолго задержала дыхание, а Лежик бросал косые взгляды то на меня, то на Генриха. Тот молчал, избегая моего взгляда. Мучительное молчание затягивалось, и тут раздался резкий звонок.
Аноли? сжимая сотовый, рявкнул Генрих. Смолк, выслушивая хранительницу, и тут же весь напрягся, словно перед прыжком. Скоро буду!
Я зарычала, а Забава нервно хихикнула и прижала ладонь ко рту. Генрих, не обращая ни на кого внимания, быстро прошёл в свой кабинет, до меня донёсся грохот металла, и я поспешно спрыгнула со стола. Он что, собирает свои чудовищные игрушки? Значит, уйдёт на задание Комитета. Сердце болезненно сжалось: может, задержать его? Я уныло покосилась на чёрное пятно на полу и тихонечко вдохнула.
Мара, растерянно прошептала Забава, недоверчиво поглядывая на закрытую дверь в кабинет инститора. Почему ты ничего не предпримешь?
Я пожала плечами: а смысл? Вернулся Генрих: на плече его висела огромная тяжёлая сумка, на лице написана твёрдая решимость. Не прощаясь, он быстро окинул офис, а я прокричала вслед:
Ну и катись к своей Аноли! Чтоб вы провалились вместе со всем Крамором!
Хлопнула дверь, и я схватилась за горло, которое словно сжали раскалённые железные тиски, на глаза навернулись слёзы. Ну уж нет, не дождёшься ты моих слёз, главный комитетчик! Тихо рыча и поскуливая, словно побитый пёс, я опустилась на пол и протянула руку к тёмному пятну. Лёгкий сквозняк приподнял полупрозрачные хлопья, и пепел закружился в воздухе. По запястьям заструилась жестокая сила, которую питала боль и разбитая надежда, даймония оживала во мне.
Мара! деревянным голосом произнёс Лежик. У тебя глаза светятся
Забава охнула и спряталась за спину инкуба. Я поспешно втянула силу даймонии и простонала:
О нет! Ещё пара минут, и я бы собственноручно стёрла с лица земли весь этот Крамор! Вместе со столицей
Глаза русалки стали огромными, Лежик громко икнул и, нащупав стул, осторожно присел.
Ты не раз рассказывала о силе даймонии, промямлил он. Но, признаться, я не особо верил А вот теперь мне стало жутко.
Представь, каково мне, мрачно хмыкнула я. Знать, что эдакое чудовище внутри и в любой момент может вырваться на свободу, чтобы уничтожить всё, что мне дорого. Я встрепенулась и помотала головой: Нет, так не пойдёт! Чтобы ни выкинул инститор, это не должно выбивать меня из колеи! Мне нельзя расслабляться нужно срочно отвлечься. Точно! Дело ведьмы. Я беру его!
Ты про тухлое мясо? с любопытством спросила Забава.
Лежик осторожно посмотрел на меня и с облегчением выдохнул:
Ух, хвала Эросу, твои глаза снова нормальные! И заинтересованно уточнил: А что за мясо? И почему тухлое? Я ни разу не слышал о тухлых ведьмах. И такое бывает?
Ведьма нормальная, нервно хохотнула я. Вполне даже в твоём вкусе, если что
Но Мара, перебил меня брат и заметно поморщился: Тухлое не в моём вкусе!
Я махнула рукой и расхохоталась, с облегчением ощущая, как чудище медленно засыпает во мне, а голова становится ясной, и даже боль в груди слегка притупляется. Как хорошо, что есть любимое дело и друзья, которые всегда рядом!