– Да будет над нами только его воля.
Он вынужденно перекрестился и буркнул:
– Аминь.
– Аминь, – согласился я. – Словом, мы договорились. Кстати, ведьму решено сжечь на медленном огне! Придете любоваться?
Он отрезал:
– Этим не любуются!
– Почему? – удивился я. – Когда нехорошего человека казнят, это предостережение другим нехорошим.
Рыцари поглядывали на Ульфиллу с опаской, сразу ощутив, что к нему даже я, всесильный гроссграф, отношусь с непонятным уважением, что ли. А
Ульфилла обошел всю крепость, везде совал нос, а затем объявил во всеуслышанье, что церковь, стены которой начали возводить каменщики,
недостаточно хороша.
Отец Дитрих только отмахнулся, посчитав ниже своего достоинства, да и ранга тоже, спорить с деревенским попиком, но меня заело, в
присутствии народа во дворе я спросил громко, чем же наша церковь его не устраивает.
– Церковь должна быть просторной, – заявил Ульфилла злобно. – Даже в селах их строят побольше!
Рыцари поглядывали на меня с интересом, я сделал смиренное лицо и заговорил кротко, даже очень кротко:
– Не сам ли наш Сын Божий сказал нам: «Когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь
молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою
и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите
лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны. Не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете
нужду, прежде вашего прошения у Него».
Отец Ульфилла дергался, узнавая знакомые слова, рыцари переглядывались и, гордые за своего сюзерена, сдерживали ехидные улыбки.
– Господь это сказал для чистых сердцем! – заявил Ульфилла взбешенно. – Ты разве чист? Думаешь, я не зрю твои замыслы?
Я перебил, насторожившись:
– А какие у меня замыслы?
Он выкрикнул громко, привлекая внимание всех проходивших мимо:
– Темные!..
– В чем? – спросил я, сдерживая нарастающий гнев.
Он взвизгнул:
– Не знаю!.. Но чую! Я сердцем чую то, что мудрецы постигают умами сотню лет!.. У тебя свои цели, для этого ты используешь и Святое Имя,
но… придет день, с тебя сорвут маску!
Привлеченный его воплями народ останавливался, забывал про свои срочные дела и направлялся в нашу сторону. А кто был ближе, те уже стоят с
раскрытыми от удивления и удовольствия ртами, чуть слюни не текут от счастья, как же: лорда обвиняют! Радость-то какая…
Я покачал головой.
– Отец Ульфилла, как не стыдно… Нет чтобы ведьм топить да еретиков выявлять, а все на соратника нападаете!.. Давайте лучше поговорим о
делах…
Я взял его за рукав, отводя в сторону, он зло дернулся, вырывая ткань из моей руки, но все же пошел, только сразу спросил раздраженно:
– Каких делах?
Я сказал быстро и как можно более деловито, стараясь взять инициативу в свои руки и не выпускать ее как можно дольше:
– Итак, святой отец, как там дела в монастыре? Пусть даже не в самом монастыре, да-да. Вы его почему-то еще только начали строить… гм… но я
вам дал замок, где можно разместить школу. Мне очень нужны обещанные вами молодые и страстные проповедники Слова Божьего! Которых вы,
конечно же, уже начали выпускать из монастыря крупными партиями.
Он нахохлился, ответил резко:
– Ничего я не обещал!
– Как? – изумился я.