«Истинные ценители красоты не пытаются раскрасить лилию или добавить духов к розе; но как розе и лилии для пышного цветения их девственной чистоты и аромата требуются дождь и солнечный свет, так и нам, простым смертным, для наивысшего расцвета красоты необходимы небольшие туалетные принадлежности».
История в очередной раз повторялась: дамам не воспрещалось использовать косметику, но рекомендовалось делать это так, чтобы никто об этом не узнал. В соответствии с этими правилами конспирации, американский Vogue предлагал читательницам раздела о красоте On Her Dressing Table («На ее туалетном столике», англ. Прим. пер.) присылать письма с вложенным конвертом с маркой и обратным адресом, чтобы получить информацию о том, где можно купить упомянутые в статье продукты. Сегодня такое невозможно вообразить. Это звучит особенно невероятно в свете того, что в том же 1909 году, когда вышла первая статья этого раздела, на Оксфорд-стрит Лондона открылся универмаг «Селфриджес», который стал первым английским универмагом, где косметика открыто лежала на прилавках.
«Истинные ценители красоты не пытаются раскрасить лилию или добавить духов к розе; но как розе и лилии для пышного цветения их девственной чистоты и аромата требуются дождь и солнечный свет, так и нам, простым смертным, для наивысшего расцвета красоты необходимы небольшие туалетные принадлежности».
История в очередной раз повторялась: дамам не воспрещалось использовать косметику, но рекомендовалось делать это так, чтобы никто об этом не узнал. В соответствии с этими правилами конспирации, американский Vogue предлагал читательницам раздела о красоте On Her Dressing Table («На ее туалетном столике», англ. Прим. пер.) присылать письма с вложенным конвертом с маркой и обратным адресом, чтобы получить информацию о том, где можно купить упомянутые в статье продукты. Сегодня такое невозможно вообразить. Это звучит особенно невероятно в свете того, что в том же 1909 году, когда вышла первая статья этого раздела, на Оксфорд-стрит Лондона открылся универмаг «Селфриджес», который стал первым английским универмагом, где косметика открыто лежала на прилавках.
Первая мировая война всколыхнула Европу, подобно землетрясению. Мужчины ушли на фронт, женщины заняли их места, взявшись за плуг и облачившись в фабричную униформу, и вкусили неизвестные им до сих пор социальные и финансовые свободы. Изменения коснулись и косметики. Из предмета, которым надлежало пользоваться тайно, она превратилась в предмет гордости и символ патриотизма. Женщины стали краситься, делая вид, что никакой войны нет.
В 1916 году увидел свет британский Vogue сложности транспортировки отрезали англичанкам доступ к американскому изданию. Правда, пока там широко рекламировались только средства для ухода за кожей, однако реклама марки Helena Rubinstein настаивала, что следить за собой обязанность каждой женщины-патриотки. Она вопрошала: «Отражает ли ваше лицо тяготы военного времени? Даже если ваша социальная или профессиональная жизнь того не требует, сохранять лицо ясным и привлекательным необходимо из чувства патриотизма». Другое объявление 1917 года заявляет, что «необходимо поддерживать престиж английской красоты», и соседствует с иллюстрацией жутковатого вида устройства наподобие хомута, которое призвано устранять «уродство» второго подбородка.
Права женщин не были принципиально новой темой в обществе. В Соединенном Королевстве организованные кампании с требованием политических и социальных изменений начались в 1866 г., в Соединенных Штатах в 1848 г. (именно тогда состоялся первый съезд по защите прав женщин). К концу XIX века основным пунктом женской борьбы за равенство стал вопрос избирательного права. Хотя с началом войны деятельность суфражисток и их сторонников была, в интересах национальной безопасности, приостановлена, в конце концов, благодаря все той же войне, назрела необходимость в социальных сдвигах. И эти сдвиги привели к изменениям в законодательстве. В 1918 году британский парламент закрепил право голосования за женщинами старше тридцати. Пройдет еще несколько лет, и возраст для голосования снизится до двадцати одного (то есть сравняется с мужским). В 1920 году право голоса получат и женщины в США.
Десятилетие после окончания войны «ревущие двадцатые» стало эпохой еще больших перемен. Изменились не только длина волос и длина подолов (в погоне за модой эмансипированных «флэпперов»), изменилось и общее понимание того, что значит «быть женщиной». Британский Vogue, сравнивая моду 1892 года (когда первый Vogue вышел в США) с модой 1922 года в юбилейном материале, посвященном тридцатилетию издания, пишет: «Флэппер это странный продукт нынешнего поколения феминисток: волосы коротко острижены, губы выкрашены в красный, сигарета в руке, все ее знают».
С началом Второй мировой войны производители косметики принялись уверять женщин, что внешняя красота стала не менее, а даже гораздо более важной. Согласно их уверениям, патриотический долг любой женщины состоял в сохранении жизнерадостного и красивого лица.