— Да, — Омет протянул королю кожаный мешочек, потом тряхнул головой — ветер, подхватив его волосы, швырнул их ему в глаза. Они давно отросли, и он больше не брил их, как в бытность свою учеником в мастерской по производству изразцов в Яриме. Вспомнив, что заставило его это сделать, Омет невольно вздрогнул и покачал головой. Он молча ждал, когда король просмотрит послания, прибывшие с крылатой почтой. Система, придуманная Акмедом, работала так же надежно, как восход и закат солнца.
— Из Кандерра ничего, — буркнул король, перебирая маленькие листки пергамента и задержавшись взглядом на одном из них.
Омет кивнул:
— Я слышал, что Фрэнсис Прэтт, их посол, неважно себя чувствует.
От Шейна?
— Да, — фыркнул Омет.
— В таком случае Прэтт, скорее всего, шляется по борделям и уже перепробовал половину шлюх Кандерра. Я еще в жизни не встречал человека, который ошибался бы так же часто, как Шейн. — Акмед сбросил ногой камешек в каньон, прекрасно зная, что все равно не услышит, как тот упадет и ударится о землю. — Похоже, Прэтту не удалось найти нужного нам мастера в западных провинциях.
— Похоже.
Ответ Омета прозвучал легко, но ночной ветер подхватил его и не желал выпускать, оставив его висеть в воздухе над уступом.
Король болгов задумчиво повертел в руках последнее письмо.
— Если Прэтт не найдет в Кандерре мастера, которому мы сможем доверять, возможно, такой отыщется в Сорболде. Или придется плыть в Маносс.
Омет едва слышно вздохнул.
— Можем рискнуть и поискать в Яриме. Там самые лучшие мастера.
Король болгов медленно повернулся, посмотрел юноше в глаза, и его губы тронула легкая улыбка.
— Забавно, что ты вспомнил про Ярим, — хмыкнул он, — потому что от Рапсодии пришло письмо. Она хочет встретиться там со мной, Грунтором и тобой через две недели.
Он рассмеялся, увидев удивление на лице молодого человека.
— Я с удовольствием останусь и присмотрю за нашим производством в ваше с сержантом отсутствие, — поспешно проговорил Омет, сумев справиться с собой.
— Почему-то меня это не удивляет, — бросил Акмед. — Ну ладно, можешь остаться с Руром, ремесленниками-болгами и идиотом Шейном и слушать, как он называет тебя Песочником.
— Думаю, я переживу, — вздохнув, ответил Омет. — Мне совсем не хочется возвращаться в Ярим.
— Дело твое, — кивнул Акмед. — Лично я готов на все, лишь бы не видеть Шейна.
Он снова надел вуаль, еще раз окинул взглядом горы, каньон и Проклятую Пустошь, лежащую за ним, затем повернулся и направился в сторону Котелка.
По дороге в свои апартаменты он остановился в кузнице, где круглосуточно работали древние печи Гвиллиама, восстановленные и усовершенствованные по приказу нового короля. В них производилось оружие и инструменты, доспехи и все необходимое для строительства. Три тысячи болгов трудились в каждой смене, не обращая внимания на слепящий свет и почти невыносимую жару, укрепляя мощь горы каждым ударом молота, каждым движением своих могучих рук.
Управляющий кузницами болг кивнул, приветствуя Акмеда, как делал каждую ночь, когда вместо Грунтора с инспекцией приходил король. Монарх быстро справился с обязанностями своего сержанта: убедился в том, что весь брак на месте, что кузнецы используют ровно столько железной руды в смеси, сколько требуется (в отличие от прошлого года), проверил балансировку свард, круглых метательных ножей с тремя лезвиями, которые болги экспортировали в Роланд.
В конце концов, удостоверившись в том, что кузницы работают как нужно, он попрощался с управляющим и зашагал в сторону своих апартаментов, остановившись лишь для осмотра новой партии дисков для квеллана, своего любимого оружия.