Вскоре Фили и Кили приползли обратно, хватаясь за скалы, чтобы их не снесло ветром. — Мы нашли сухую пещеру, — сказали они, — она за поворотом, недалеко отсюда; мы можем поместиться там вместе с пони.
— А вы хорошо обследовали ее? — спросил кудесник, знавший, что пещеры высоко в горах редко бывают незанятыми.
— Да, да! — ответили они, хотя всякий видел бы, что они пробыли там недолго и вернулись обратно. — Она не такая уж большая и ведет недалеко.
Это и есть самое опасное в пещерах: вы не знаете, далеко ли они уходят, или куда может вести проход за нею, или кто вас поджидает внутри. Но сейчас известие, принесенное Кили и Фили, казалось благоприятным, так что все они встали и приготовились. Ветер все дул, и гром все гремел, и идти вместе с пони было трудно. Правда, идти было недалеко, и вскоре они подошли к скале, выступившей прямо на тропу, а за нею был низкий сводчатый вход. Пони с трудом удалось втиснуть в него, хотя их сначала развьючили и расседлали. Очутившись в пещере, приятно было слушать дождь и ветер снаружи и сознавать себя в безопасности от великанов с их каменными глыбами. Но кудесник не хотел рисковать. Он засветил свой жезл, — как сделал в столовой у Бильбо, в день, казавшийся теперь таким далеким, — и при его свете они осмотрели пещеру из конца в конец.
Она была довольно обширная, но без всякой таинственности. Почва в ней была сухая, были и уютные закоулки. В одном конце нашлось место для пони; и они стояли там, очень обрадованные переменой, дымясь и пофыркивая в свои кормушки. Оин и Глоин хотели развести у входа костер, чтобы просушить платье, но Гандальф запретил. Поэтому они разложили мокрые вещи на полу и достали из мешков сухие; а тогда устроили себе постели поудобнее, закурили трубки и начали пускать дым кольцами, а Гандальф делал эти кольца разноцветными и заставлял плясать под потолком, чтобы развеселить их. Карлики принялись болтать, забыв о грозе, и рассуждали а том, что каждый из них сделает со своей долей сокровища, когда они его добудут: в данный момент это не казалось таким невозможным; и вот, один за другим, они уснули. И это был последний раз, когда они пользовались пони, поклажей и всякими мелочами, взятыми с собою.
В эту ночь присутствие Бильбо оказалось очень полезным. Он почему-то долго не мог уснуть, а когда засыпал, то видел страшные сны. Ему снилось, что трещина в стене пещеры позади него становится все шире, и ему очень страшно, но он не может ни крикнуть, ни шевельнуться, а только лежать и смотреть. Потом ему приснилось, что пол под ним проваливается, и он скользит и начинает падать — неизвестно куда.
Тут он, вздрогнув, проснулся и увидел, что его сон отчасти стал явью. В стене пещеры открылась трещина, и даже очень широкая. Он еще успел увидеть, как там исчезает хвост последнего из пони. А тогда он завопил так громко, как может вопить лишь Хоббит: для их размеров это поразительно громко.
Из трещины выскочили Орки, — огромные Орки, безобразные Орки, множество Орков. Их было по шестеро на каждого Карлика и двое — для Бильбо; и всех их мгновенно схватили и утащили в трещину. Всех — кроме Гандальфа. Вопль Бильбо не остался бесполезным. Он разбудил кудесника, и когда Орки хотели схватить его, то в пещере что-то сверкнуло, подобно молнии, запахло чем-то резким, и несколько Орков упали мертвыми.
Трещина со стуком сомкнулась, и Бильбо с Карликами очутились по ту сторону ее. Где Гандальф? Об этом ни Орки, ни сами они не имели понятия; да Орки и не задерживались, чтобы узнать, а схватили Бильбо и Карликов и потащили куда-то. Их тащили глубоко, все глубже в темноту, где могут видеть только Орки, привыкшие жить в сердце гор. Проходы здесь перекрещивались и разбегались во все стороны, но Орки хорошо знали дорогу, а дорога вела все ниже, и воздух становился все душнее.