Немного глупо после того, как наехала на человека, коротать в его обществе время. И скучно просто так сидеть, без дела. Лара посмотрела в окно.
Даже не подумаешь, что вчера было солнечно и тепло. Сегодня пасмурно и сумрачно, холодный ветер раскачивает ветки деревьев, срывает желтеющие листья. Оконное стекло временами вздрагивает от резких порывов. На улице пусто, совсем пусто, будто все вымерли. Тоска.
Ты новенькая, что ли? не выдержала безмолвия Лара. Я тебя раньше не видела.
Я в «А» училась, чуть слышно проговорила Олеся.
Ясно. В параллели было четыре класса, куча народу. Каждого знать Лара не обязана, но Так «А» вроде с нами объединили.
Перебор получился.
И ты с радостью поскакала в другой класс. Чтобы оказаться поближе к Леше. Еще и уселась на соседнюю парту.
Нет. Я про него даже не знала.
Правда? Лара не сдержала насмешливой улыбки. Со зрением, что ли, проблемы? Или
Она хотела добавить: «с головой». Но даже прикалываться над этой тихоней скучно чуть ли не до зевоты. Она опять втянет голову в плечи, спрячет глаза, а однотипная реакция быстро надоедает.
Лара еле дожила до звонка, скорее рванула из гардероба. А Олеся не сразу сдвинулась с места. Ноги затекли от долгого стояния, и спина почти вросла в стену.
У кабинета математики она оказалась в одиночестве, встала у окна, дожидаясь, когда с урока вывалит предыдущий класс, наверное шестой. И еще немного подождала, пока не появились первые одноклассники, только потом вошла, села на место, вздохнула глубоко и успокоенно. Но тут возник Леха, заметил ее, остановился.
О, Лесь! А ты где была? Особо не задумываясь, плюхнулся на соседний стул, повернулся к девушке: Я же видел, что ты к первому уроку пришла.
О, Лесь! А ты где была? Особо не задумываясь, плюхнулся на соседний стул, повернулся к девушке: Я же видел, что ты к первому уроку пришла.
Олеся сдвинулась на краешек стула, подальше от Томилина, торопливо схватила учебник, открыла наугад, уставилась в строчки.
Томилин не понял, ничего не понял, даже не подумал подняться и пересесть на свое место. Наоборот, опять полез с вопросами:
Лесь, ты почему молчишь?
Подошел Егор, тоже остановился возле Олеси, с интересом наблюдая за происходящим.
Один с одной стороны, второй с другой. Опять как в тисках. И вообще никуда не денешься, потому что теперь нет дороги ни вперед, ни назад. И там и там парты. Олеся сосредоточилась на тексте, попробовала читать, пытаясь отгородиться от окружающего, но слова сливались, прыгали по строчкам, теряя смысл.
Лесь, ты что, на меня обиделась? прилетело слева.
И почти тут же справа:
Лех, ну чего ты привязался? Пошли лучше на место.
Да! Егор озвучил Олесины мысли, но при этом зачем? положил ладонь ей на плечо.
Она вздрогнула как-то само получилось. Внешне, может, и незаметно, но лежащая на плече рука ощутила точно. И почему-то не поспешила убраться, задержалась еще на несколько мгновений, а потом медленно скользнула прочь под внимательным взглядом Лехи Томилина.
Глава 4
Каждая физкультура как маленькое испытание. Надо не просто находиться рядом с безразличными тебе людьми, а еще и что-то делать под пристальными чужими взглядами. Причем обычно то, что не очень-то получается и совершенно не нравится: бегать, прыгать, выполнять разминочные упражнения.
Когда начинались командные игры, Олеся просто отходила в сторону, усаживалась на трибуну. Раньше физрук интересовался:
А ты почему сидишь? Не скучно тут одной? Не скучно. Наоборот. Привычно и спокойно. Но вслух Олеся говорила другое, и неважно, во что играли одноклассницы в волейбол, ручной мяч или в баскетбол:
Не хочу другим мешать. У меня плохо получается.
Так никогда и не получится, назидательно заявлял физрук, если все время на лавочке сидеть. На то и уроки, чтобы учиться. Это же не соревнования, не олимпиада.
Но, конечно, насильно на поле не выталкивал. А потом махнул рукой и вообще перестал подходить.
Трибуны на школьном стадионе самые обычные под металлической крышей три ряда скамеек без спинок, амфитеатром. Олеся устраивалась на самой нижней. С нее неба видно больше.
То, что происходит на поле, совсем не интересно. Ну, бегают с мячом, толкаются, орут, сердятся. А вот на все остальное дома, деревья, облака можно смотреть бесконечно, каждый раз находя что-то особенное. Но сегодня не получилось «как обычно».
Вячеслав Михайлович, а у нас в команде на одного человека меньше. Не честно! раздалось раньше, чем Олеся успела дойти до трибуны.
Физрук преградил дорогу.
Ерганова, ну давай уже, в конце-то концов, не столько настаивал, сколько просил и подбадривал: Поддержи одноклассниц. Хватит уже отсиживаться. А, Олесь? Давай-давай-давай! Осторожно ухватил за плечи, развернул, подтолкнул в спину, одновременно отвечая: Петриченко, ты просто не всех посчитала. Вот еще Ерганова с вами.
Чего? Наташа, та самая, что сидела за третьей партой перед Олесей, озадаченно свела брови. Будто физрук ей анекдот рассказал, а она так и не поняла, где надо смеяться. Не смешно потому что. Да от ворот больше толку, чем от нее. И под ногами не мешаются.
Петриченко, не выступай, одернул Наташу физрук. Сама же жаловалась, что игроков не хватает.