Наконец, Дункан остановился там, где посвободнее, и, пристроившись на скамье, приступил к еде, отрезая куски сыра своим кинжалом.
Морган, пробившись к нему, положил свой мешок на скамью рядом с ним, прислонился к стене и стал глазеть по сторонам, чтобы его поведение казалось естественным.
— Очень много народу, — тихо сказал он, доев яблоко и сунув огрызок в зубы проходящего мимо осла, взял кусок сыра и хлеба и стал жевать, задумчиво рассматривая разношерстную толпу. — Надеюсь, ты разузнал больше, чем я.
Дункан прожевал пищу и осторожно оглянулся.
— Очень немного. Но должен сказать, что у епископов скоро будут неприятности, если они не начнут действовать. Пока народ поддерживает епископа Кардиеля и его армию, но есть и такие, кому планы епископа не по душе. Они считают, что верховное духовенство не должно ссориться, и не могу сказать, что не согласен с ними, особенно сейчас, когда над страной нависла опасность.
— Хм, — Морган отрезал себе еще сыра и, осторожно оглянувшись, наклонился к Дункану. — А ты ничего не слышал о старом епископе Вольфраме?
— Нет. А что случилось?
— Несколько недель назад его пытались убить. Но… — он замолчал, увидев, что мимо проходят два солдата, откусил сыр и беззаботно жевал его, пока те не отошли подальше. — Именно поэтому ворота дворца так тщательно охраняются. Кардиель не хочет допустить, чтобы кто-нибудь из его союзников-епископов пострадал. Если хоть один из шестерки будет убит, то Лорис и Корриган в Короте будут полными хозяевами положения. Они назначат преемника, и нетрудно догадаться, кому будет служить этот ставленник архиепископов.
— Да, тогда у Лориса будет двенадцать голосов, и все его постановления будут иметь силу закона, — прошептал Дункан.
Морган покончил с сыром, вытер руки о штаны, достал из мешка кружку и набрал воды из источника. Пока он пил, его глаза неотрывно следили за дворцовыми воротами и башнями дворца за ними. Затем он снова наполнил кружку и передал ее кузену, а сам опустился на скамью.
— Знаешь, — заметил он, рассматривая толпу на площади, — по-моему, народ расходится. Скоро мы станем заметны, нужно что-то предпринять.
Дункан вернул кружку Моргану и вытер губы рукавом.
— Да. Солдат на площади все прибавляется.
Где-то вдали послышался бой башенных часов. Им ответили часы на башнях дворца.
Дункан замолчал, его глаза метались по толпе. Но вот он медленно выпрямился, его взгляд стал целеустремленным и внимательным.
— Что это? — прошептал Морган, стараясь ни голосом, ни жестом не выдать своих эмоций.
Неподалеку опять прошли солдаты.
— Монахи, Аларик, — тоже шепотом ответил Дункан, кивком показывая на ворота. — Посмотри, где они проходят.
Морган медленно повернулся и посмотрел туда, куда показывал Дункан.
В левой нижней части огромных ворот открылась дверца, в которую вошла горстка монахов в капюшонах. Морган оглянулся на Дункана и увидел, что тот прячет остатки сыра и хлеба в мешок.
В ответ на вопросительный взгляд Моргана Дункан хитро улыбнулся, взял последнее яблоко, вытерев его рукавом, и медленно направился к воротам.
Заинтригованный Морган, подхватив мешок, поспешил следом.
Когда они подошли к краю площади, он легонько тронул Дункана за локоть.
— Ты видел, где проходят монахи? — спросил Дункан, откусывая от яблока.
— Да.
Дункан откусил еще и пошел дальше.
— Их даже не окликнули, — сказал он. — Теперь смотри, откуда они появляются. Слева от тебя. Только смотри незаметно.
Морган осторожно посмотрел и увидел дверь, ведущую в монастырскую церковь. Время от времени дверь открывалась и закрывалась, и оттуда выходили монахи в сутанах с опущенными капюшонами.
Морган заметил, что они все шли к дворцовым воротам и ни один из них не вернулся обратно.
— Куда они все идут? — прошептал Морган.
Дункан доел яблоко и поправил меч под плащом.