— Так не глупо ли было мне уйти, когда нам грозит такая опасность?
Енох негромко рассмеялся:
— А останься вы, что бы вы стали делать? Если вам суждено стать Хозяином, вы должны играть эту роль. А сейчас нужен Хозяин, мы слишком долго жили без него.
— Прошлой ночью в библиотеке меня разыскал Долговязый и предупредил о том, что мне будет грозить беда, если я не откажусь от своих притязаний и не покину Дом.
— Вы ходили в библиотеку? Храбро, но глупо — после гибели Бриттла. Кто он такой, этот Долговязый, чтобы указывать вам, что делать, а что — нет? Я его не знаю, и Чанту он незнаком. С какой стати верить тому, что он говорит?
— Мой отец был счастливым человеком, Енох? Он бы хотел, чтобы я стал Хозяином? Думаю, у него была очень нелегкая жизнь.
— Счастливым? Он был великим человеком, — отвечал Енох. — А великие люди часто страдают. Порой они получают от судьбы самые жестокие удары. Однако ваш отец никогда не отворачивался от своего долга, и вам бы этого пожелал. Если вы не попытаетесь, если отвернетесь, будете потом в старости сидеть в пыльном кресле и вздыхать: «Ах-ах, чего я мог достичь, и от чего отказался!» Эвенмер — это величайшее приключение, если на то пошло, а вы всегда были любопытны, всегда всюду совали нос, все искали неизвестно чего. Как бы вы смогли уехать?
Картер улыбнулся — слова часовщика ему польстили.
— Все верно. Конечно, я всегда мечтал повидать Наллевуат.
Они шли по серому коридору до полудня, а потом остановились перекусить возле одного из выложенных кирпичом каминов, встроенных в стены через равные промежутки. Возле камина стояла каменная скамья. Картер и Енох сели на нее, а остальные устроились на полу, прислонившись к стене. Все закусили хлебом и сыром. Стены теперь стали не такими однообразными: на обоях появились отдельные цветные пятна с изображением крошечных цинний, а ковер приобрел едва заметный персиковый оттенок. Немного передохнув, отряд вновь тронулся в путь и шел до самого вечера. У Картера ноги устали от ходьбы. Коридор уже играл всеми цветами радуги, когда они подошли к широким двустворчатым дверям, ведущим в просторный зал, где вошедших с поклоном встретил дородный мужчина и двое статных юношей в зеленых одеждах. Мужчина сказал:
— Добро пожаловать в Зал-на-Середине-Пути. Энсбук к вашим услугам, сэр. По бокам есть комнаты, где вы сможете освежиться после дороги. Обед будет подан через час.
— Они знали, что мы придем? — удивился Картер.
— Мы послали им весточку, — ответил Енох. — Эти Залы разбросаны на всем протяжении Длинного Коридора для удобства путешественников.
— Как придорожные гостиницы, — кивнул Картер.
— Да, но на эту ночь здесь остановимся только мы, других постояльцев не будет.
В очаге пылало жаркое пламя, отбрасывая тени, которые скакали по комнате, словно кони, — но здесь не было окон, через которые они могли бы выскочить и убежать. Гипсовые горгульи и грифоны свисали со стропил, поддерживавших высокий потолок. Стол вился по залу, словно дракон, и заканчивался возле жерла камина, выполненного в форме медвежьей головы. Дубовый паркет был весь во вмятинах от каблуков лихих танцоров. Пахло мастикой и дамскими локонами в зимнюю ночь. Зал был темный, теплый и уютный, как домашние туфли.
Картер удалился в отведенную ему комнату, элегантно обставленную тяжелой дубовой мебелью. Здесь стояла кровать с пологом, на столбиках были вырезаны грифоны с растопыренными когтями. Он обнаружил таз с теплой водой для умывания и кран с горячей водой, чтобы принять ванну, на кровати лежала смена белья и верхней одежды. А рядом стояли серые сапоги, изнутри нежные как шелк, совершенно невесомые, хотя и сшитые из прочнейшей кожи.
Картер вымылся, переоделся, обул сапоги и поразился тому, насколько они пришлись ему впору — словно кто-то заранее снял мерку.