Отвечаю.
Незадачливый Савелий лихо плавал только в штатных ситуациях, как вот, скажем, с давешним ведущим инженером. Большая политика была ему не по зубам. Но другу доверял.
Тогда что ко мне? Люба тебя любит.
Ты смотри, скаламбурил, как поручик Ржевский. А не поздновато час ночи?
Ничего. Я ж говорю, она тебя любит.
После ужина, в ночь глухую, их опять понесло на опорный. Устроились на стульях и так перекантовались до утра. А часов в шесть позвонили из отдела и дали отбой. Нашлась дочурка.
После этого оба вырубились мертвым сном, и проснулись около десяти. Разбудил их участковый Анатолий Петрович, пожилой нагловатый капитан. Оказалось, что ему надо работать с населением. «И так уже битый час народ на улице держу из-за вас». Народом оказалась пенсионерка, пришедшая сигнализировать на пьяницу-соседа.
А давай по пиву серьезно вдарим? предложил Савелий. У нас же вроде теперь как выходной?
Щас же. Дежурство организовывал замполит, значит, начальство это во внимание не примет.
А мы в журнале за наряд расписывались.
Тоже правильно. Совсем башка не варит.
Вот и я о чём говорю. Поэтому дорога у нас одна. Да и обещал я проставиться за инженера.
Уговорил. Поехали. А куда?
А я знаю куда.
Ну, рули, командир, раз знаешь. У меня башка я уже докладывал
Прибыли они, естественно, на «Ивушку», единственный на районе приличный пивняк.
Ого, уже очередь, удивился Савелий. Вот тебе укрепление трудовой дисциплины. По скольку брать будем?
По два. Для рывка. Слушай, странно, вчера по городу ездил никаких очередей.
Так это ж «Ивушка», место тихое. Наш брат редко шманает.
Не объяснение. Ты иди, бери. Знаешь что, корочку покажи, а то сил ждать нет.
Само собой
Они сосредоточенно сосали пиво, хмуро ожидая расслабухи. А тогда можно будет закурить, повторить, а там, чуть подальше, и пельмешков взять их пока все равно не завезли.
Стояли и пили, не глядя ни друг на друга, ни вокруг. Наконец Дмитрий отставил кружку, вынул папиросу и, прикуривая, огляделся. «Это они, ясная, как будто пришедшая со стороны мысль, посетила Дмитрия по дорожке между рядами столов шли двое. Близнецы».
Словно услышав его мысль, близнецы разом посмотрели на Дмитрия и повернули к ним. Ноги у опера сделались ватные. «Драпать надо», подумалось ему, и он перестал что-либо соображать.
А двое, между тем, подошли, и кто-то из них, а может, оба, глядя в глаза, спросил:
Извините, можно вас потеснить?
Савелий не успел поставить кружку, а близнецов уже вязали подскочившие от соседних столиков люди в штатском. Один небрежно провел перед носом оторопевшего Савелия красной корочкой:
Не вмешивайтесь, товарищи.
Через минуту близнецов затолкали в «жигуленок», скромно стоявший на противоположной стороне улицы, и тот резво взял с места. За ним, выскользнув из проулка, рванули две черные «Волги».
Это чего было? ошалело вопросил Савелий.
Дмитрий его не расслышал. Он смотрел вслед удаляющейся кавалькаде и, отвечая не на вопрос приятеля, а на что-то своё, произнес:
Они.
То, что гебисты я разглядел. Я вообще
Гебисты? Нет, это я о другом Ну что, раз такие дела возьмем еще?
И водочкой заполируем.
Замётано.
Глава четвертая
Этой же ночью явился к Дмитрию Геракл, без звонка, заполночь.
Отдохнуть днем Дмитрию не дали. Около двух он пришел домой и сразу завалился спать. А в полчетвертого позвонили из отделения, вызвали на службу отдежурить до десяти вечера, за отгул.
Вернулся около одиннадцати, включил телевизор, лег и вырубился.
Гера звонил, наверное, долго, потому что первая его фраза была: «Чего не открываешь?»
Зашли в комнату. Гера посмотрел на мельтешение «снежинок» пустого телеэкрана, вновь спросил:
Чего не открываешь? Спишь, что ли? и сам выключил телек. Ну, докладывай, как оно?
Дмитрий зевнул, почесал живот. Попытался собраться с мыслями, но все как-то плавало в голове, не хотелось стоять на ногах, даже сидеть не хотелось тем более думать, соображать, о чем это говорит Гера.
Чего молчишь? Что, никаких вопросов ко мне нет? с некой настойчивостью спросил Геракл.
Служба достала.
А дочка «первого» и вас достала?
Дмитрий посмотрел на часы.
Понимаю, перехватил его взгляд Гера.
Только сменился. Спать хочу, как черт.
Слушай, друг, давай чаю? Крепкого чаю. Да пошевелись, я же к тебе в гости пришел. Поговорить надо. Какой-то ты вялый, чегевара. С чего так, а?
А чего мне? неопределенно спросил Дмитрий, ставя чайник на плиту.
Сухой чай жевать пробовал? Помогает. Или крепкой заварки хлебни.
Заваривать надо. Я в кружке завариваю.
Дмитрий присел на единственный в кухне табурет. Гере не было куда присесть, поэтому он оперся на подоконник.
Нас тоже на уши поставили с этой Зверевой. Молодежь нынче наглая мы одного парня, с которым они кататься поехали, нашли быстро. Ох, наглый. Уперся рогом я с ними, говорит, всего десять минут катался, так что куда потом поехали, не знаю; я, говорит, думал уже по домам сидят. И все ведь врет, собака.
Тебе покрепче заваривать? спросил Дмитрий.
И вдруг вспомнил наглого Воху:
То не прокурорский сынок?
Откуда знаешь? удивился Гера.
Да так, в оперативке было.
Это ты просто угадал там их в машине пятеро было, сынков. Ну, предположим. Слушай, дочка эта нашему «первому» такая головная боль: спит с кем попало, лярва.