Зинаида Германовна, в строгом чопорном платье, впустила гостя в прихожую. Тут же полосатой ракетой вылетел Тимур, немного не вписался в поворот, с разгону запрыгнул хозяину на грудь и полез целоваться. Чего за ним отродясь не водилось.
Тимка! Пират хре эдакий, прекрати немедленно!
Дмитрий, всплеснула руками пенсионерка, да на вас лица нет! Что стряслось?
Служба, Зинаида Германовна. Задержал опасного преступника.
Вооружённого?
Дмитрий попытался кивнуть, отбиваясь от тимурова натиска.
Ох, Дмитрий, Дмитрий, и кого вы хотели обмануть Знаете, Тимоша вел себя очень необычно. Был грустный, вечером отказался от еды. А буквально вот сейчас поел трески.
Да посмотрите, что творит! Обнимается! Раньше никогда
Это он смерть чуял, Димочка, глухо сказала пенсионерка. А теперь радуется, что обошлось. Вы бы зашли, посидим, чаю попьём, у меня варенье, вишнёвое.
Устал
Понимаю. И впредь меня не обманывайте! Зинаида Германовна кокетливо погрозила пальцем, и ей, удивился Дмитрий, это удалось. Неужели вы могли подумать, случись что нехорошее, я выставлю Тимошу за дверь?
Дмитрий счёл за благо промолчать именно так он и думал.
Запомните, юноша, в голосе пенсионерки неожиданно прорезалась сталь, я из Ленинграда, блокадница, и скорее сдохну сама, чем позволю себе обидеть кота.
Какая связь между блокадой и котами Дмитрий не уловил, а потому сменил тему:
А в наших краях как оказались?
Зинаида Германовна помолчала.
Знаете, Дима После эвакуации не стали возвращаться. Здесь осели. Страшно там было. Очень страшно. Вот, деньги, я потратила только чуть.
Дмитрий принял свои сорок пять рублей с копейками. Обычно он добавлял пенсионерке немного «сверху», но сообразил не тот случай, и поспешил распрощаться.
Поставил будильник на семь утра. Бродила в голове дурацкая мысль, и вытряхнуть её не получалось. Значит, придётся действовать. Тимур, опять же против обыкновения, не полез на шкаф, а устроился на груди и тихонько замурлыкал
С утра он уже торчал на подворье Авдотьи Тихоновны, покорно ожидая, когда хозяйка соизволит закончить полив грядок.
С утра он уже торчал на подворье Авдотьи Тихоновны, покорно ожидая, когда хозяйка соизволит закончить полив грядок.
Ишь, спека какая, недовольно сказала она, усаживаясь в тень шелковицы. Всё горит, только поспевай. Что, сынков проведать пришёл?
Дмитрий покачал головой.
Другое у меня дело. Не служебное. Да и нету, небось, у вас сынков этих.
Вам там виднее, чего есть, чего нету.
Авдотья Тихоновна, Дмитрий замялся, мне бы священника. Только чтобы настоящего, а то сейчас, сами знаете, через одного из-под рясы погоны торчат.
Старуха окатила его взглядом будто с головы до ног ощупала.
Не служебное, значится, пробормотала она Оно, может, и так
Вот честное слово! Слово офицера!
Та какие вы там офицеры? Дед мой сержант, под Варшавой своё отвоевал, вот его слово было кремень! Ладно, смягчилась старуха. Вижу, хлопец ты правильный, и на душе у тебя муторно. Далёко тебе ходить без надобности. Пойдёшь по улице вот так, на третьем проулке вправо поворотишься и ещё столько пройди, большой дом из белого кирпича увидишь. Он там один такой, не заплутаешь. Отец Георгий, скажешь от меня.
Священник?
При Никитке-Кукурузнике и приход забрали, и церкву порушили. Гляди, ежели дело твое служебным выйдет Прокляну.
Дмитрий вздрогнул. Другая какая-то Авдотья Тихоновна это сказала. «Ведьма, что ли?» мелькнула дурная мысль. И ведь близнецы на неё никак не влияли А, потом, всё потом.
Дом и вправду нашёлся быстро возле резной калитки Дмитрий столкнулся с женщиной. Та, заметив его, поспешно сдёрнула с головы белый платок. «Незаконное отправление религиозных обрядов», Дмитрий механически вспомнил номер соответствующей статьи УК, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и пошёл в дом.
Хозяин, мощный бородач с мясистым носом, лет пятидесяти, в клетчатой рубахе с коротким рукавом и невзрачных штанах не слишком походил на тайного священника, но вот глаза Особые глаза, не опишешь. Смотрит, как душу вынимает. Дмитрий сказал, как было велено, и получил приглашение в трапезную. «Слово какое-то ненашенское трапезная», мимоходом отметил он.
Трапезная оказалась обычной гостиной пополам с кухней. Хозяин поставил кипятить на балонный газ чайник.
Сказывай.
«Что я тебе, кот-баюн?». Но рассказ начал. С пролетария Хавченко, подробно, как в кабинете следователя, будто с повинной пришёл. Хозяин не перебивал, неторопливо разлил по чашкам заварку, вскрыл и высыпал в вазочку пачку печенья «Нежность», добавил конфет, долил в чашки кипятку. Дмитрий глотнул, чуть не скривился.
Это что?
Это сбор. Травы.
С третьего глотка сбор оказался не таким уж и омерзительным; к концу чаепития Дмитрий изложил все факты по делу близнецов.
В Бога веруешь?
Дмитрий промолчал.
Понятно. Хотя б крещён?
Бабуля говорила крестили маленьким.
Чего же ты, сынок, от меня хочешь? вопросил отец Георгий.
Старший лейтенант задумался. А и вправду, чего он хочет?
Не знаете, что такое эти близнецы?
То мне неведомо. Может, и догадываюсь, да от догадок проку мало. Не провидец я, сынок. Людей вижу, дал Господь такой дар, уж не знаю за что, а эти эти не от мира сего.