Надо возродить братство во чтобы то ни стало. Но оказывается, что сделать братство нельзя, коли нет его в действительности. Конечно, можно переродиться. Но перерождение совершается тысячелетиями, ибо подобные идеи должны войти в плоть и кровь, чтобы стать действительностью. Как же это сделать? Сделать этого никак нельзя, а надо, чтобы оно само собой сделалось, чтобы оно было в натуре бессознательно. Надо, чтобы самого тянуло на согласие, несмотря на вековые страдания нации, несмотря на вековую грубость и невежество, укоренившиеся в нации, несмотря на вековое рабство и нашествие иноплеменников. Одним словом, чтобы потребность братской общины была в натуре человека, чтоб он с тем и родился или усвоил себе эту привычку искони веков. После этого уже, разумеется, нечего делить, тут уж все само собою разделится.
Любите друг друга, и все сие вам приложится. Экая ведь, в самом деле, утопия Господа. Все основано на чувстве, на натуре, а не на разуме. Ведь это как будто даже унижение для разума. Как вы думаете, утопия это или нет?
Социалист, видя, что нет братства, начинает уговаривать на братство. Чтобы изжарить зайца, надо прежде всего иметь зайца, но зайца не имеется. Ничего не выходит. Разумеется, социалисту приходится плюнуть и сказать, что вы все дураки, не понимаете собственной выгоды, что вы не созрели, что какой-нибудь муравей и тот понимает пользу братства.
«Утешение» Константин находит в литературе и поэзии.
Она, как полдень, хороша,
Она загадочней полночи,
У ней не плакавшие очи
И не страдавшая душа.
И мне, чья жизнь борьба и горе,
По ней томиться суждено.
Так вечно плачущее море
В безмолвный берег влюблено.
Посвящается Нине Дорошкевич
Дорошкевич Нинетта
Всегда изысканно одета.
Прекрасны туалеты
У обаятельной Нинетты.
В ея саду, бросая тень,
Цветет громадная сирень.
Весна Нинетту огорчала,
Она томилась и скучала.
Ища для чувств своих ответа,
Рвала шнуровки у корсета.
Но вот судьба свершилась,
Она негаданно влюбилась.
Волненья, встречи pommeri
И нежный стон: твоя, бери.
В память вечера, проведенного с Ниной
В память вечера, проведенного с Ниной
И прижмемся при луне.
Я к тебе, а ты ко мне.
И тут же забавные «новые» слова, веяние авангардистов 1920-х годов.
Эмеженев это моя жена, а не ваша.
Упоканен уйди, пока не поздно.
Содком содержанка комиссара.
Охнекоб опять хлеба нет, когда же будет.
Вогасребд возмутительный грабеж среди белого дня.
Мерзконед мерзавец, который не отдает долг.
Доклад на собрании Веселого Пистона
Для упрощения родного языка предлагается выкинуть следующие буквы: с, х, о. Можно сказать вместо сливки ливки, вместо сметана метана или хот вперед кот пирот. Браво, браво, благодарим вас за ваши ученые труды.
Вестник 9-го годаЮность немыслима без влюбленности:
Вечер в Цветковской гимназии.
Если я еще останусь здесь
на 5 минут, то потеряю равновесие.
Без поцелуев миру бы пришел конец.
Пойдем, пойдем, ангел милый,
Пойдем потанцевать со мной.
Слышишь, слышишь звуки польки,
Звуки польки неземной.
Галя Ряшенцева
Мой стих вам будет
очень краток:
Вы прелесть с головы
до пяток.
Однако вечер не совсем удался, и Костя пишет:
Вообще я мог в году последнем
В девицах наших городских
Заметить страсть к воздушным бредням
и к мистицизму. Бойтесь их.
Мое сердце свободно от любви,
И способно для нового посева.
Пытаясь проанализировать свою первую влюбленность, Костя Попов цитирует Марселя Прево «Исповедь идеалиста».
Отрывок из произведения М. Прево, которое я декламировал на вечере в нашей бывшей гимназии.
Слушай, Периньи. Ты спрашиваешь меня, что такое любовь. Ну, так я тебе скажу: любовь это только жест: мораль же всегда зависит от добра и зла, которое этот жест вокруг тебя порождает, действительной, одноценной морали нет. Сама по себе любовь ни благородна, ни постыдна, она просто эгоистична. И чтобы замаскировать этот эгоизм, женщины и поэты соткали и вышили вуаль сложных чувствований, ребяческих украшений, но таких соблазнительных, что большинство любовников наслаждается этим больше, чем самой любовью.
Люби же, приблизься с трепетом к завесе, коснись ее, подними ее, за ней ты найдешь вместо бесплотного образа, о котором ты мечтаешь, холодный символ. Тогда ты будешь плакать, проклинать свою иллюзию и обман природы, но не отчаивайся. Это только первая станция на пути к другой любви
Если вы хотите знать, как я смотрю на любовь и на женский пол, стихотворение это достаточно расскажет.
Ты мне говоришь, что как женщина я,
Что я рассуждать не умею,
Что я ускользаю, что я как змея
Ну что же, и спорить я не смею.
Люблю по-мужски я,
Всем телом мужским,
Но женское сердце желанно.
И вот от чего, рассуждая с другим,
Я так выражаюсь туманно.
Я женщин как высшую тайну люблю,
А женщины любят скрываться.
И вот почему я не мог, не терплю
В заветных глубинах признаться.
Не весь я прекрасен, дышу и дрожу.
Мне жаль, что тебя я печалю.
Прижмусь я к тебе, я всю правду скажу
Хотя я и любил, но не приносил счастья, потому что не приносил жертв для тех, которых любил.
Именно этой фразой Константина Попова хотелось бы завершить 1921 год.