7
Школа для мальчиков «Сент-Освальд»
Четверг, 23 сентября
Неприятности начались в понедельник, и когда я увидел машины на парковке, то понял что-то случилось. Слоун, как всегда, припарковал свою «вольво» первым, он даже остается на ночь в кабинете, когда много работы, но увидеть машину Боба Страннинга до восьми часов это неслыханно. И директорский «ауди», и капелланов «ягуар», и с полдюжины других, в том числе черно-белый полицейский автомобиль, все расположились на служебной стоянке около Привратницкой.
Четверг, 23 сентября
Неприятности начались в понедельник, и когда я увидел машины на парковке, то понял что-то случилось. Слоун, как всегда, припарковал свою «вольво» первым, он даже остается на ночь в кабинете, когда много работы, но увидеть машину Боба Страннинга до восьми часов это неслыханно. И директорский «ауди», и капелланов «ягуар», и с полдюжины других, в том числе черно-белый полицейский автомобиль, все расположились на служебной стоянке около Привратницкой.
Сам я предпочитаю автобус. Когда пробки на дороге, так быстрее, и в любом случае далеко я не езжу, лишь несколько миль до работы или в магазин. Кроме того, мне уже положен проездной билет, и, хотя все время кажется, что здесь какая-то ошибка (шестьдесят четыре года как мне может быть шестьдесят четыре, ради всего святого?), это все-таки экономия.
Я шел по длинной подъездной аллее к «Сент-Освальду». Липы, позолоченные близкой осенью, меняли свой облик, от росистой травы поднимались крошечные столбики белого пара. По дороге я заглянул в Привратницкую. Дуббса там не оказалось.
Никто в комнате отдыха не знал, что именно происходит. Страннинг и Слоун вместе с доктором Тайдом и сержантом полиции Эллисом, прикрепленным к школе, находились в кабинете Главного. Только Дуббс так и не появился.
Может, кто-то к нам вломился? Иногда такое случается, но Дуббс обычно начеку и должным образом следит за территорией. Правда, слишком угодлив перед начальством и, конечно, годами живет за чужой счет. По мелочи мешок угля там, пачка печенья тут, да еще скромный рэкет по фунту за отпирание шкафчиков, но все-таки он предан школе, и, если учесть, что ему платят десятую часть оклада младшего учителя, можно закрыть на все это глаза. Я надеялся, что текущие события не имеют отношения к Дуббсу.
Как всегда, первыми узнали мальчики. В то утро слухи разносились со скоростью света: у Дуббса сердечный приступ, Дуббс угрожал директору, Дуббс отстранен от должности. Но Сатклифф, Макнэйр и Аллен-Джонс отыскали меня на перемене и с веселым и плутоватым видом, который появляется у них при вести о чьих-то неприятностях, спросили, правда ли, что Дуббс арестован.
Кто вам сказал? поинтересовался я с нарочито двусмысленной улыбкой.
Да я просто слышал.
В любой школе секреты это валюта, и я не ожидал от Макнэйра, что он раскроет своего информанта; но, очевидно, некоторые источники надежнее других. По его лицу я понял, что эта информация исходила почти с самой вершины пирамиды.
Отодрали панели обшивки в Привратницкой, сказал Сатклифф, и нашли там кучу всякой всячины.
Например?
Аллен-Джонс пожал плечами:
Кто его знает?
Может быть, сигареты?
Мальчики переглянулись. Сатклифф слегка покраснел. Аллен-Джонс чуть улыбнулся.
Может быть.
Позже все всплыло. Дуббс привозил из дешевых туров во Францию контрабандные сигареты, которые продавал школьникам через приятеля-мороженщика.
Прибыль была исключительно высока за одну сигарету брали до фунта, в зависимости от возраста покупателя, но ученики «Сент-Освальда» богаты, и, кроме того, нарушить запрет под носом у первого зама непреодолимое искушение. План работал долгие месяцы, а может, и годы; полиция обнаружила около четырех дюжин коробок, спрятанных за панелью в Привратницкой, и много сотен в гараже, громоздящихся от пола до потолка за книжными шкафами, которыми уже не пользовались.
И Дуббс, и мороженщик сознались в истории с сигаретами. Но насчет других вещей, найденных в Привратницкой, Дуббс пребывал в абсолютном неведении, хотя не мог объяснить их появление. Коньман узнал свою ручку, подаренную к бар-мицве; затем, с некоторой неохотой, и я признал свой зеленый «Паркер». Слава богу, никто из моих мальчиков не брал ручки; но, с другой стороны, это еще один гвоздь в гроб Джона Дуббса, который разом потерял и дом, и работу, и, весьма возможно, свободу.
Я так и не узнал, кто сдал его властям. Ходили слухи про анонимное письмо; в любом случае никто не сознался. Явно кто-то из своих, утверждает Робби Роуч (курильщик и в былые времена хороший приятель Дуббса), какой-нибудь мелкий доносчик, любитель устраивать пакости. Вероятно, так оно и есть, хотя мне неприятна мысль, что это кто-то из моих коллег.
Может, один из учеников? В некотором отношении это еще хуже: подумать только, мальчик в одиночку ухитрился причинить столько вреда.
Кто-нибудь вроде Коньмана? Это лишь предположение, но Коньман был так непривычно самодоволен, так многозначительно смотрел, и мне это не нравится еще больше, чем его обычная угрюмость. Коньман Нет оснований так думать. И все же в глубине души я думаю именно так, и это главное. Назовите это предубеждением, интуицией. Мальчик что-то знает.