Черт побери, кто это вас так допек? спросил физкультурник Джефф Пуст, развалившийся с «Миррор» в руках.
Я посмотрел, где он сидит. Третье кресло от окна, под часами. Глупо, конечно, но Твидовая Куртка зверь, охраняющий свою территорию, а я и без того был взбешен до предела. Естественно, новичок мог и не знать, но здесь пили кофе Грушинг и Роуч, рядом Китти Чаймилк проверяла тетради, а Макдоноу читал на своем обычном месте. Все взглянули на Пуста как на грязное пятно, которое забыли стереть.
Роуч кашлянул, приходя мне на выручку:
Кажется, вы сидите в кресле Роя.
Пуст пожал плечами, но не шелохнулся. Изи, желтолицый географ, сидящий рядом с ним, поедал холодный рисовый пудинг из пластиковой коробки. Кин, будущий романист, смотрел в окно, там виднелась лишь одинокая фигура Пэта Слоуна, бегущего по дорожке.
Нет, правда, старик, продолжал Роуч. Он всегда сидит здесь. Он, можно сказать, старожил этого места.
Пуст вытянул свои бесконечные ноги, заработав томный взгляд Изабель Тапи из угла любителей йогурта.
Латынь, что ли? сказал он. Гомосеки в тогах. По мне, так ежедневный кросс по пересеченке куда лучше.
Ecce, stercorem pro cerebro habes[23], сказал я ему, на что Макдоноу нахмурился, а Грушинг слегка кивнул, словно смутно помнил эту цитату.
Пенни Нэйшн одарила меня сочувственной улыбкой и похлопала по креслу рядом с собой.
Пенни Нэйшн одарила меня сочувственной улыбкой и похлопала по креслу рядом с собой.
Ладно, сказал я. Я все равно ухожу.
Бог свидетель, я был не так уж расстроен. Наоборот, включил чайник и открыл дверцу буфета, чтобы достать свою кружку.
О личности учителя можно многое сказать по его кружке для кофе. У Джефа и Пенни Нэйшн парные кружки с надписями «CAPITAINE» и «SOUSFIFRE»[24]. На кружке Роуча Гомер Симпсон, у Грахфогеля «Секретные материалы». С мрачным обликом Хиллари Монумента не вяжется надпись «ЛУЧШИЙ В МИРЕ ДЕДУШКА» неровным детским почерком на пинтовой кружке. Кружка Грушинга была куплена на школьной экскурсии в Париж, на ней фотография поэта Жака Превера с сигаретой. Доктор Дивайн презирает наши скромные сосуды и пьет из директорского фарфора привилегия посетителей, высшего начальства и Главного; у Слоуна, любимца школьников, каждый семестр новая кружка с персонажем мультфильма (в этот раз Мишка Йоги), подарок от его класса.
Моя же кружка из тех, что выпустили в небольшом количестве в честь юбилея «Сент-Освальда» в 1990 году. У Эрика Скунса тоже есть такая, и еще несколько у старой гвардии, но у моей ручка со сколом, что отличает ее от других. На доход от этих кружек мы построили новый Игровой Павильон, так что я с гордостью держу свою. Или держал бы, если бы смог найти.
Черт подери! Сначала этот чертов журнал, а теперь еще эта чертова кружка!
Возьмите мою, сказал Макдоноу (Чарльз и Диана, слегка надколотая).
Да не в этом дело.
Вот именно: унести кофейную кружку учителя с ее законного места почти так же дурно, как занять его кресло. Кресло, кабинет, классная комната, а теперь еще и кружка. Это настоящая осада.
Кин насмешливо взглянул на меня, когда я налил чай в чужую кружку.
Приятно узнать, что не только у меня выдался плохой день.
Вот как?
Сегодня потерял два своих окна. Заменял Боба Страннинга в пятом «Г». Английская литература.
М-да. Конечно, всем известно, что у мистера Страннинга дел по горло: как второй заместитель Главного и ответственный за расписание, он за многие годы придумал себе целый список курсов, обязанностей, собраний, часы для административной работы и прочие занятия первой необходимости, и у него почти не остается времени для общения с учениками. Но Кин, кажется, способный малый как-никак выжил в «Солнечном береге», а я видывал крепких мужиков, запуганных тамошними пятиклассниками.
Я справлюсь, произнес Кин, когда я посочувствовал. И кроме того, это неплохой материал для моей книги.
Ах да, книга.
Ну, хоть на том спасибо, ответил я, не разобрав, всерьез ли он говорит.
Кину свойственна насмешливая манера молодой да ранний, и я вынужден ставить под вопрос все его слова. Но, несмотря на это, мне он куда больше нравится, чем мускулистый Пуст, или льстивый Изи, или трусоватый Тишенс.
Кстати, вас спрашивал доктор Дивайн, продолжал Кин. Что-то насчет старых картотечных ящиков.
Прекрасно.
Это лучшая новость за весь день. Хотя после шумихи вокруг третьего «Ч» даже травля немцев несколько утратила свою прелесть.
Он попросил Джимми вынести их во двор, сказал Кин. Велел убрать как можно скорее.
Что?!
Кажется, он сказал, что они мешают проходу. Вроде бы это противоречит правилам здоровья и безопасности.
Я выругался. Должно быть, Зелен-Виноград действительно решил прибрать к рукам этот кабинет, раз он задействовал правила здоровья и безопасности. Ими мало кто посмеет пренебречь. Я допил чай и решительно направился к бывшему кабинету классической кафедры, где не было никого, кроме Джимми с отверткой в руках, который устанавливал на двери некое электронное оборудование.
Это зуммер, хозяин, объяснил Джимми, заметив мое изумление. Чтобы доктор Дивайн знал, что кто-то стоит у двери.
Вижу.