За иглами последовали чешуйки, глиняные черепки и обломки костей, Лежащая на столе масса послушно втягивала все в себя.
— Немного яда тарантула..
— …щепотку толченого листа выстрегуна… …камешки для прочности…
— …перо альбатроса…
— …и споры ростяка.
Фархе удовлетворенно оглядел полученное. Огромный влажный ком пыхтел, поблескивал боками и время от времени выдыхал облака пара.
— Пришла пора закуклиться.
Его губы снова зашептали заклинание, на этот раз тягучее, густое, как мед. Над столом соткались прозрачные нити, прилепились к полу, потолку и стенам, переплелись, образуя плотный полог. Колдун щелкнул пальцами, и факелы потухли.
— Спи, — прошептал он и на подкашивающихся ногах побрел к лестнице.
Когда вечером следующего дня Фархе снова спустился вниз, его встретил смрад. Весь подвал заполняла толстая серая паутина. Где-то в самой ее глубине смутно угадывались очертания укутанного гифами стола. Пушистые полотнища закрывали углы, тянулись к лестнице и опорным балкам. С факелов свисали неприятного вида волосатые мешки, сочащиеся влагой.
Осторожно шагая по мокрому полу, колдун приблизился к кокону. Он сильно вырос и занимал добрую половину помещения.
— Обустроилась уже, — довольным голосом сказал Фархе. — Прекрасно. Сейчас будем тебя натаскивать. Прямо в колыбели.
Он опустил голову, сложил ладони лодочкой и задержал дыхание. Работа предстояла не из легких.
— Прекрасный денек для испытания, ты не находишь? — Бат потер руки в замшевых перчатках и с любопытством огляделся. — Да и обстановочка ничего себе.
Кругом простиралась тундра — заболоченная, на удивление плоская местность. Лишь кое-где виднелись заросли ивы и ольхи, приземистые, кустистые, совсем не похожие на обычные деревья. Над зелеными бугорками кочек тучами вилась мошкара.
— Я перенес вас всех сюда, чтобы мы ненароком не развалили башню, — пояснил Фархе. Он был сух, собран и спокоен, только в глазах затаилась темная ярость. — А вот зачем ты взял с собой ребенка?
— Никакой я не ребенок, — буркнул Митц. — Мне уже почти одиннадцать.
— Брось, он здоровенный парень. — Зурт погладил сына по встрепанным светлым волосам. — Ему же интересно посмотреть, да и опыт полезный.
Колдун окинул взглядом крепкую фигуру парнишки и промолчал. «Мягкий бурый клубочек. Остальное пока не имеет значения».
— Итак? — спросил бат.
— Что?
— Где твой питомец?
— Моя питомица, — с улыбкой поправил колдун, — Моя маленькая пташка. Учти, сейчас она считает меня своим хозяином и повелителем. Я передам тебе власть над ней, как только Цишер будет в моих руках.
— Пусть сперва покажет, на что способна, — ответил бат. За его спиной выстроилась шеренга мечников, гурьбой стояли арбалетчики и копейщики. Чуть поодаль, возле обоза, переговаривались рыцари императорского полка. Фархе отступил в сторону и негромко свистнул.
— Болонку свою зовет! — захохотал кто-то из всадников.
— Смотрите, летит!
— Жуткое такое.
— Размах крыла — что твое поле
— Ну и пугало.
— Когти внушают уважение.
— Да и клюв мощный.
— По-моему, у этой монстрицы все мощное. Чудовище приземлилось и, разрывая чешуйчатыми лапами землю, подошло к колдуну.
— Это хифания, — сказал он.
— Выглядит неплохо, — осторожно заметил Зурт. — Но не мешало бы в деле проверить.
— Что ей надо охранять?
Бат подал знак, и слуги поставили перед ним туго затянутый холщовый мешок.
— Там сено и галька.
— Не имеет значения.
Фархе положил левую руку на мешок, а правую — на затылок хифании. По его ладоням побежали искры.
— Вадда, — тихо произнес он.
— Что ты ей сказал? — поинтересовался Зурт.
— Ничего особенного. «Храни». Само по себе это слово не имеет никакой магической силы.