Из-под крышек кастрюль и кувшинов выбивался пар.
— Мы должны организовать засаду, напасть прямо на крыше, как только гельмар сядет, отбить Ойну и улететь, — говорил Нестор Нурр, вертя в руках чистую тарелку. Его лицо горело лихорадочным румянцем.
Риль намазала маслом еще теплую горбушку хлеба, осторожно отхлебнула из железной кружки обжигающего травяного отвара и с укором посмотрела на скульптора.
— Прежде всего не надо пороть горячку. Гельмары слушаются только тех, кто вскармливал их с самого младенчества, потому улететь нам никак не удастся. Да и как мы проберемся на крышу?
Оторвавшись от блинов с орехами и медом, Баулик облизал замаслившиеся губы и авторитетно заметил:
— Никак не проберетесь. Дальше святилища Матери мирян не пускают.
— Мирян не пускают, — значительно повторила чародейка, — А братьев во Отце Непостижимом?
Монах жалобно поморщился:
— Вы хотите, чтобы я выкрал девицу у нескольких сотен сестер?
— В общем и целом ты правильно уловил идею, — серьезно кивнула Риль, но Хёльв видел, что в ее зеленых глазах пляшут озорные искры.
— Я…правда не смогу. — Баулик огорченно отодвинул ложку.
— Что ж. — Чародейка отвернулась от него с деланным разочарованием. — Нет так нет.
Монах смущенно заерзал на жесткой скамье.
— Возможно, мне удастся помочь чем-то другим? — Он жалобно посмотрел на великана Подера, перевел взгляд на попивавшего морс Лэррена, на сосредоточенно жевавшего Хёльва, — Только скажите.
— Не знаю даже, что и придумать, — протянула Риль. — Если только… Нет-нет, ты не должен так рисковать.
Баулик гордо выпрямился, всем своим видом демонстрируя готовность пойти на любой риск.
— Только скажите! — повторил он.
В монастыре сейчас сотни монахинь и монахов, десятки послушниц, множество гостей из других обителей. Вряд ли все они знают друг друга в лицо. — Риль замолчала, поочередно глядя на каждого. — Были бы у нас робы мы могли бы попробовать проникнуть во внутренние покои, на крышу. Улучить момент и увести Ойну. Подер будет ждать нас с конями.
Гигант молча поклонился, довольный отведенной ему ответственной ролью.
— Гельмар у них один, он будет и так утомлен долгим перелетом. Эти зверюшки нуждаются в длительном отдыхе, и скорее всего он откажется снова подняться в воздух, — блеснул познаниями Хёльв. — Так что погони мы можем не опасаться. Лэррен оживился.
— А что — дело несложное, — заявил он, вылавливая ложечкой из стакана вареные ягоды. — Наверняка у благочестивых сестер есть склад запасной одежды или что-то в этом роде.
— Много роб не надо — хотя бы пару женских и тройку мужских, — вставила Риль.
Монах покраснел от возмущения:
— Великая сила Отца! Вы предлагаете мне украсть вещи из монастыря Всемилостивой Амны?!
— Не украсть, а одолжить, — поправил Хёльв. — Мы ведь все вернем.
— И пожертвуем храму кругленькую сумму на поддержание строительства, — добавила чародейка.
Затравленно оглянувшись, Баулик втянул голову в плечи. Похоже, он не ожидал, что его участие будет таким непосредственным. Нестор Нурр умоляюще посмотрел на него больными, запавшими глазами. Его тарелка по-прежнему стояла пустой. Тонкие пальцы скульптора отбивали на столешнице замысловатый марш.
— Ойна не хотела ехать. Не хотела.
— Поверь, это никому не повредит, — настаивал эльф,-Ты сам увидишь, что девушка будет рада вырваться.
Монах залпом осушил чашу с травяным чаем, заботливо придвинутую к нему волшебницей, отер рукавом взмокший лоб.
— Кто она вам? — спросил он, обращаясь только к Нестору. — Кто она вам, что вы готовы пойти на такой риск ради ее спасения?
— Она моя невеста, — ответил тот слабым голосом. И добавил увереннее: — Моя невеста.
Воцарилось молчание. На Убарис опускалась ночь.