— Спасибо тебе, — робко сказала Ойна и улыбнулась.. Нестор улыбнулся в ответ.
— Ты вернул меня, — продолжила девушка, — хотя я думала, что это невозможно.
Нестор подошел к ней и обнял за плечи, погладил по мягким волосам.
Хёльв смутился и перевел взгляд на заставленные скульптурами полки, на растущие возле двери розовые кусты в кадках — и потому первый заметил неладное.
Дверь тряслась, жалобно, еле слышно потрескивая; дрожала мелкой дрожью. Петли ходили ходуном, дергалась ручка. Наконец раздался хлопок, и могучие створки рассыпались пылью.
На пороге стояла седая женщина в длинной накидке и строго, укоризненно смотрела на Ойну.
— Откроем сердца чистоте, — сказала незнакомка и тут же добавила: — Вот я и нашла тебя. Как видишь, это оказалось совсем не сложно.
— Отойди, пожалуйста, отойди, — зашептала девушка, крепче прижимаясь к скульптору. — Амной молю, отойди.
— Не тебе поминать это имя.
Хёльв и Лэррен недоумевающе переглянулись.
— Чего ей надо? Зачем только Нестор ее к себе приглашал? Исключительно неприятная старая ведьма, — сказал эльф на ухо юноше. — И совсем она не из нашего народа.
Незнакомка сделала несколько шагов вперед.
— Отпусти ее, — приказала она, обращаясь к Нурру. — У нее другая судьба.
— Ойна сама пришла ко мне, — ответил тот, — сама просила о помощи.
— Ты ошибаешься, — холодно проговорила седоволосая женщина.
Нестор рванулся вперед, желая то ли толкнуть ее, то ли зажать ей рот ладонью, но споткнулся и упал, в кровь расшибив о каменный пол лицо и локти. Переступив через него, незнакомка подошла к испуганной девушке и взяла ее за руку.
— Мы уходим, — объявила она. — Не ищи нас и не пытайся помешать.
Не обращая внимания на боль, Нестор попытался встать, однако невидимый пресс не давал ему сдвинуться с места.
Уже у самого выхода Ойна обернулась и мельком посмотрела на статую. В быстром взгляде блеснуло торжество — ребяческое, неуверенное, но оттого еще более заметное.
Колдунья остановилась.
— Ах вот как, — сказала она и влилась глазами в каменный портрет.
Статуя вздрогнула и закачалась. Хёльву показалось, что сейчас она упадет, послышался шелестящий вздох, похожий на стон, и сидевшая на валуне каменная Ойна встала, медленно, неуверенно выпрямилась, протянула руки в немой мольбе.
— Не надо! — закричал Нестор. — Не надо!
Воздух завибрировал и поплыл. Заструились горячие незримые потоки. Тонко, на пределе слышимости запели свирели.
— Не надо! Не смей!
Статуя изменялась. Сплелись в косы длинные волнистые волосы, легли на спину. Опустилось вниз платье, закрывая босые ноги. Смеющееся юное лицо искривилось, уголки губ дернулись вниз, в глазах застыли слезы.
— Не надо, — еле слышно повторил Нестор, в ужасе отворачиваясь от переиначенной до неузнаваемости скульптуры.
Даже не посмотрев в его сторону, старая колдунья развернулась и ушла, ведя за руку мертво глядевшую перед собой Ойну.
— Не надо, — снова сказал Нестор и заплакал. Хёльв отшатнулся от проема и закрыл лицо руками.
— Скорее! — Холодные пальцы Лэррена коснулись его запястья. — Может, мы еще успеем перехватить их.
Они исключили и бросились назад — мимо мраморных колонн, мимо статуй, вверх, по подземному ходу, через кладовку, по лестнице.
— Ты уверен, что это правильно? — спросил Хёльв, первым влетая в холл, где несколько часов назад их встречал стриженый Биви. — Мы же ничего не знаем о…
— Мне наплевать! — перебил эльф. В его серых глазах плясало бешенство. — Даже если Нурр — растлитель и злодей, хотя мне так и не кажется. Эта высохшая морковка испортила лучшую скульптуру, что я видел за всю свою жизнь — поверь, очень долгую.
На улице свирепствовала вьюга.