С детства Микена считали беспомощным глуповатым ребенком, не способным и на горшок сесть без помощи и опеки многочисленных нянек. Велерский князь Есинор, бывший в то время дряхлым, но цепко держащимся за жизнь стариком, с тайным восторгом ждал часа, когда власть перейдет в руки внука.
— Отыграюсь, — бормотал Есинор, тряся головой. — Отвоюю.
Он вспоминал вечно хнычущего Микена, и на душе у него становилось тепло.
— Нельзя, чтобы городом правил такой слизняк. Жирная плаксивая мокрица. — Князь с наслаждением прислушивался к собственным словам. — Мокрица. Слюнявчик. Да он сам попросит меня освободить его от баронской короны. Слишком уж она тяжела для такой головы.
Однако мечтам Есинора не суждено было сбыться. Прибыв на торжественную церемонию, посвященную восхождению Микена на престол, старик обнаружил, что внук изменился чрезвычайно. Сухо поцеловав деда, новый барон объявил о том, что его не устраивают нынешние границы Брасьера.
— Ты или со мной, или против меня, — сказал он, глядя на князя холодным рубелиановским взором.
— Я с тобой, с тобой.
Есинору было страшно. Почему-то ему отчетливо вспоминался горящий город, генерал с окровавленным мечом и нехорошая улыбка палача Брокса.
— Мы должны помогать друг другу, мы же родня, — поспешно добавил князь, пряча дрожащие руки в складках плаща.
Микен правил около тридцати лет. За это время границы Брасьера расширились почти втрое, удвоился прирост населения. В городе выросли две благотворительные больницы и небольшой стекольный заводик. Количество жилых домов увеличилось несчетно.
Следом за Микеном престол занял Керк, прозванный в народе Верзилой. Проводимая им политика отличалась мягкостью и дипломатичностью — он помирился со всеми соседями, наладил прочные торговые связи с Керамом и купцами Хан-Хессе. Из баронской казны были выделены средства на построение новых школ и училищ. Брасьер прослыл городом богатым и щедрым, не жалеющим средств на воспитание своих детей.
Один за другим приходили умные и дальновидные правители — Икмар Чтец возвел печатный цех и организовал выпуск газет, Парот Веселый исследовал недра окрестностей Брасьера и обнаружил неподалеку от города большие залежи серебра.
Но прошло полтора столетия, и процветание сменилось упадком. Череду баронов-неудачников возглавлял Викмен Пирожок. Несмотря на все усилия его отца — Сипена Книжника, последнего мудрого государя, — Викмен вырос малым темным и необразованным.
— Десятки томов ваших заскорузлых гениев не стоят одного хорошо прожаренного пирожка, — заявил он и повелел сжечь замковую библиотеку.
Приказ юного барона не был выполнен, однако с тех пор чтение надолго вышло из моды. Охота, бесконечные поиски времени для заботы о городе. Школы нищали, границы охранялись плохо, внешняя политика велась кое-как.
Через триста лет после смерти Рубелиана Брасьер окончательно потерял былой блеск.
* * *
На следующий же день после визита гонца грянула война. Ее начало Соатан отметил заточением посла Брасьера в клетку, размерами не превышающую собачью конуру. Клетку подвесили на главной площади Арфаны — столицы Самарагда, — заботливо поместив рядом тележку с навозом и лопату — для привлечения мух и для того, чтобы прохожим не нужно было утруждать себя поисками грязи, которой можно было бы кинуть в пленника.
— Легко отделался, — пожала плечами Амель, узнав об издевательствах над послом. — Ведь могли бы и кожу живьем снять.
— Это они всегда успеют, — заметил Гнорик. — Отмоют от навоза с мухами — и снимут.
— Не об этом думать надо, Армия в состоянии плачевнейшем, оружие устаревшее, солдаты разболтанны, умных командиров мало. Я уж не говорю о том, что крепостные стены не чинились лет сто.