Даже бородавка на его носу выражала пренебрежение. Уно откинул со лба мокрые волосы и слегка поклонился.
— Лекарь Фрикс, — представился он, укачивая начавшего хныкать Нои. — Сегодня я был в замке, оперировал герцога… Мне нужно проверить его состояние.
Стражник прищурился.
— Ты утверждаешь, что лечил герцога? — с издевкой в голосе спросил он.
— Именно. И мне кажется, что вы проявляете неосмотрительность, беседуя со мной в подобном тоне.
— А мне кажется, что ты совсем с ума спятил, бродяга, — хохотнул стражник. — Ну-ка топай отсюда, пока мы с ребятами тебя не закинули куда подальше.
Уно невольно сделал шаг назад, оскользнулся на траве и едва не упал. Схватился одной рукой за решетку, чтобы удержать равновесие, и мимолетно увидел свое отражение в луже. Грязный, взъерошенный и мокрый человек в заляпанной одежде показался ему совершенно чужим.
— Его светлость будет рассержен, когда узнает о вашем поведении, — сказал лекарь менее уверенно.
Широкоплечий стражник засмеялся — резко, громко, призывая выглядывавших из будки товарищей посмеяться вместе с ним.
— Только и дел у господина герцога, чтоб ко всякому трепу интерес проявлять. Вали по-хорошему, пока пинка не дали.
Уно показалось, что стекавшие по его щекам капли жгут кислотой.
— Что?
Второй стражник накинул на голову капюшон и подошел к ограде. Окинул визитера тяжелым взглядом.
— Совсем совесть потерял, вот что, — ответил он. — Ребенка-то зачем мучаешь?
— Это… это… Не ваше дело! — Лекарь крепче обнял левой рукой Нои, а правой рванул решетку на себя. — Пустите меня! Пустите!
Не сговариваясь стражники выхватили мечи и распахнули ворота. Уно попятился, отступая перед сталью.
— Пшел вон, — выплюнул один.
Второй ничего не сказал — скользяще шагнул вперед и замахнулся, метя лекарю по ногам. По иззубренному, исцарапанному клинку скатывались дождевые капли.
Уно полувздохнул-полувсхлипнул и побежал прочь. Его сердце гудело, рвалось, отбивая неровный ритм. Куклой висевший на руках Нои в голос расплакался, и его отец остановился, оперся спиной о дубовый ствол. Медленно сполз на землю, не отрывая взгляда от башен Убарского замка.
— Ну и что теперь? — негромко спросил кто-то присаживаясь — Будем брать штурмом?
Нои тоненько икнул и замолчал, рассматривая устраивавшегося рядом Ания. Уно только покосился на него и отвернулся.
— Нет? Подкоп? Тоже не то? Правильно. Смысла все равно нет: нашего раненого друга переправили к семье.
— Переправили?!
— Именно. Отпуск дали — в качестве награды за заслуги. За особые заслуги, — Аний приложил ладонь к уху, шутовски прислушался. — Карета с ним уже покинула замок, обогнула город и направилась дальше.
Барабанивший по листьям дождь чуть стих, бравурный перестук капель сменился уютным шорохом.
— Уно, ты знаешь, зачем я пришел, — серьезно сказал посланник Ристага. — Лейтенант Кирун, к твоему несчастью, большой любитель детей. Жизнь, подаренная ему, превратится во многие.
Неудавшийся убийца поднял голову: — Я могу еще все исправить…
— Нет. Шанс у тебя уже был. Не вижу оснований полагать, что в следующий раз история не повторится.
— Неужели вы поднимете руку на мальчика? — Уно чувствовал, что его слова звучат глупо, но не попытаться он не мог.
Аний равнодушно пожал плечами: Ежедневно умирают десятки младенцев. Почему же смерть именно этого должна меня как-то особенно взволновать?
Продолжая прижимать к себе сына, Уно встал на колени и с мольбой протянул руку к Анию:
— Я обещаю, я клянусь, я никогда больше не буду врачевать, только не трогайте мальчика.
— Поздно. Равновесие уже нарушено. И нарушили его вы, так что и исправлять положение — именно вам.