— Голос Риль был тихим, взволнованным. — Пока мальчик хорошо держится — судя по всему, сам маг его и подпитывает, — но…
— Что ему угрожает? — отрывисто спросил Лэррен.
— Не знаю. — Хёльв почти видел, как чародейка качает головой. — Проклятие! Я не столь давно прошла Грозу.
— Мы можем что-то сделать? Риль устало вздохнула:
— Наблюдать. Ждать. Похоже, этот человек пытается что-то рассказать Хёльву, о чем-то сообщить.
— Хорошенькие методы, — проворчал эльф. Скрипнул стул, и к кровати подошел кто-то третий.
— И опять Чистое Сердце, — сказал он, и юноша узнал голос рыцаря Мерлока. — Оказывается, колдун участвовал в его похищении.
— Похоже на то.
— Почему сейчас? — настойчиво спросил он. — Почему все случилось сейчас? Почему именно с ним?
Руки чародейки опустились Хёльву на плечи, поправили одеяло.
— Меня это тоже очень интересует, — сердито заметила она. — Но вряд ли нам будет так просто установить истину. Мы слишком мало знаем о прошлом мальчика, чтобы наши предположения отличались хоть самой малой достоверностью.
Воцарилась тишина. Сквозь густевшую пелену сна Хёльв услышал, как Лэррен неуверенно кашлянул.
— Кхм. Пожалуй, кое-что я знаю, — заявил он. — Думаю, это должно нам помочь.
* * *
Лейтенант Кирун стоял у ворот храма Всемилостивой Амны и дрожал от холода. Неподалеку, в пышных кустах, прятался его отряд. Из зарослей не доносилось ни звука, и только могучий казарменный запах, перебивавший аромат цветов, указывал на то, что там кто-то есть.
Было раннее утро, но прихожане шли в храм непрерывным потоком, и на неловко переминавшегося у входа лейтенанта никто не обращал внимания: мало ли за какой надобностью пришел к богине молоденький офицерик?
На душе у Кируна было неспокойно. С Полонной герцогу Убарскому поговорить не удалось; настоятельница уехала с проверкой в соседние монастыри и о времени возвращения не уведомила. Ее помощница выслушала высокопоставленного гостя внимательно и с почтением, но на просьбу выдать Чистое Сердце ответила отказом.
— Даже если бы у меня были полномочия.. — развела руками она. — Не так-то это просто.
— Погибли люди, — тихо сказал герцог. — И еще погибнут.
— На все воля Всемилостивой Амны, — ответила сестра
— Как вы не понимаете — ведь и монастырь в большой опасности!
— На все воля Всемилостивой Амны, — твердо повторила она и ушла, оставив закипавшего Акину одного.
Несмотря на протесты полковника Дибаса, предлагавшего штурмовать монастырь, Фархе настоял на том, чтобы попытаться решить дело мирным путем.
— Попробуем отнять по-хорошему, — заявил он. Полковник ответил, что смысл выражения «отнять по-хорошему» от него ускользает, Фархе пояснил:
— С парадного крыльца нас прогнали, попробуем войти через черный ход.
— Магия? — предположил Акина.
— Магия слова.
— Лучше бы ее было против упрямой монахини применить, — фыркнул Дибас.
— Почтенная сестра совершенно не хотела нас слушать, — ответил колдун. — Имело ли смысл расточать цветы красноречия?
— Где же гарантия, что другие захотят? Фархе хитро улыбнулся:
— О, у них просто не будет другого выхода. Мне понадобится только одна вещь, и я надеюсь, что мы ее отыщем на торгу.
— Какая? — удивился полковник Дибас.
— Отмычка.
Теперь, разглядывая дверь храма, за которой скрылись колдун и герцог Акина, лейтенант терзался любопытством: ему страшно хотелось узнать, что же будет делать Фархе.
В тот день в монастыре отмечалось Успокоение — незначительный с точки зрения канонов, но любимый сестрами праздник. Стены большого святилища были украшены сосновыми ветвями, у подножия статуи Всемилостивой Амны лежали груды шишек, из которых монахини мастерили фигурки зверей. Пришедшие в храм дети охотно принимали участие в забаве.