Не время говорить, не время молиться, надо быстрее идти, опереться на белую леди и идти, идти, идти к лодке, покачивающейся на воде и ждущей меня. Все, как я мечтала. О! Вот лодка, мой малыш, она перевезет нас через Иордан в Землю Обетованную.
Они наполовину переплыли реку, когда чернокожая девочка вдруг затряслась всем телом, расплакалась, начала что‑то неразборчиво бормотать.
– Успокой ее, – сказал Гораций Гестер.
– Поблизости никого нет, – ответила Пегги. – Все равно никто не услышит.
– Что она там бормочет? – поинтересовался По Доггли.
Он был фермером, разводил свиней и жил неподалеку от устья Хатрака. На какое‑то мгновение Пегги показалось, что он ее имеет в виду. Но нет, он спрашивал о чернокожей девочке.
– По‑моему, она говорит на своем африканском языке, – пожала плечами Пегги. – Эта девочка очень необычное создание, подумать только, ей удалось‑таки убежать…
– А ведь она еще и ребенка несла, – согласился По.
– Да, ребенок, – вспомнила Пегги. – Я возьму малыша.
– Это еще зачем? – удивился папа.
– Потому что вы вдвоем понесете ее, – объяснила Пегги. – По крайней мере от берега до повозки. Это дитя и шагу ступить не сможет.
Добравшись до берега, они так и поступили. Старая телега По была не самым удобным средством передвижения, а мягче старой лошадиной попоны ничего не нашлось, но девочка, очутившись на ней, ничуть не возражала, во всяком случае ничего против не сказала. Гораций поднял лампу и присмотрелся к беглянке.
– А ведь точно, ты была абсолютно права, Пегги.
– Насчет чего? – спросила она.
– Назвав ее девочкой. Клянусь, ей и тринадцати нет. Вот это да. И малыш… Ты уверена, что это ее мальчик?
– Уверена, – кивнула Пегги.
По Доггли усмехнулся.
– Да ну, эти гвинейские свинюшки, они ж как кролики, только свободная минутка выдастся, они и ну наяривать. – Затем он вдруг вспомнил, что с ними Пегги. – Прошу прощения, мэм. Раньше у нас было чисто мужское общество.
– Это не у меня, а у нее вы должны просить прощения, – холодно промолвила Пегги. – Этот ребенок – полукровка. Она родила его от своего хозяина, который нисколько не позаботился спросить разрешения. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
– Чтоб я больше не слышал от тебя таких разговоров, – перебил ее Гораций Гестер. Он так и полыхал гневом, будьте нате. – Мало того, что ты увязалась за нами, так еще начинаешь выведывать всякие штучки об этой бедняжке. Негоже так просто трепаться о ее прошлом.
Пегги замолкла и молчала всю дорогу до дома. Вот что происходит, когда она начинает говорить правду. Вот почему большей частью она предпочитает вообще не открывать рот. Теперь папа думает о том, что его дочь за каких‑то несколько минут выведала все прошлое чернокожей беглянки, но если это у нее так ловко получилось, сколько она могла узнать о его жизни?
"Хочешь знать, что мне известно, папа? Так вот, я знаю, почему ты спасаешь рабов. Ты не По Доггли, папа, который даже не задумывается о судьбе чернокожих, просто он терпеть не может, когда диких зверей сажают в клетку. Он помогает рабам бежать в Канаду, потому что внутри него сидит нужда освободить их. Но ты, папа, ты помогаешь им, чтобы расплатиться за свой тайный грех. За маленькую тайну, которая улыбнулась тебе когда‑то, и сердце твое разорвалось на части. Ты ведь мог сказать «нет», но не сказал, ты сказал «да, о да». Это случилось, когда мама была на сносях, должна была меня родить. Ты тогда отправился в Дикэйн за покупками и задержался там на целую неделю.