Я смотрю на них, мокрых, наверняка замёрзших, но упрямых, и мне удивительным образом становится теплее. Они, вон, не сдаются и в итоге всё-таки научат лошадку чеканить шаг И слягут оба назавтра с простудой, это уж точно. А я сижу тут, разглядываю озлобившийся, тоже печальный дождь и думаю, какая я бедная-несчастная. Ну и что, что никто не поможет. С каких это пор мне нужна помощь? Да, не помешала бы, именно сейчас не помешала бы, я согласна. Но раз уж никто не придёт и не даст Туану по шее за меня Я справлюсь. Стисну зубы, сожму кулаки и сделаю так, чтобы было по-моему. Туан не имеет никакого права мучить Дамиана или меня. Мы ничего ему не сделали, и раз это его не останавливает, я тоже буду играть грязно. На войне как на войне.
С этой мыслью я достаю вытащенный из корзины, которую дала мне напоследок мама, медальон с щепоткой розовой пыльцы. Этого как раз хватит, чтобы заставить десятерых блаженно хихикать. Сработает и на Туане, не может не сработать когда он попытается помешать мне вернуть Томми Изабелле. А вот на меня пыльца теперь подействовать не должна, я же фея. В крайнем случае, уверена, даже под пыльцой Изабелла не забудет о сыне и спрячет его где-нибудь. И пусть больше мне такого, хм, страшного оружия не раздобыть Сделаю хоть одно доброе дело, хотя бы сейчас а потом подумаю, как помочь Дамиану.
От этих мыслей на душе становится тепло. Я улыбаюсь, и Томми удивлённо оставляет в покое морковку и смотрит на меня чёрными бусинами глаз. А потом обнюхивает манишку на неё, кружась в воздухе, ложится золотая пыльца. А за окном, прорезав тучи, прямо на неугомонных мальчишек падает солнечный луч. И в его столбе кружатся, вальсируют, сверкая каплями дождя, как алмазами, роза и фиалка
Ты уже оделась?
Туан стоит на пороге спальни, держась одной рукой за дверь, и выспавшимся нисколько не выглядит. Зато принарядился: на нём чёрный с серебром костюм, похожий на тот, в котором в театр ездил Дамиан, только цепь на груди, крепящая накидку серебристого меха, напоминает золотой венок из роз. Почему-то это не смотрится ни вычурно, ни смешно.
А вот я рядом с ним в своём домашнем платье, больше похожим на махровый халат до пола, буду смотреться точно весело. Но я огрызаюсь:
А что, не видишь? Как тебе мой наряд, милый спутник? Нравится?
Безвкусно даже для тебя, бросает Туан, выходя на середину комнаты. Томми тут же бросает морковку и кидается мне на руки. Отпусти этого проклятого кролика и иди одевайся, раз хочешь ехать, Туан, морщась, смотрит в окно. Какая паршивая погода
А ты наколдуй солнышко. Или что не можешь?
Туан с презрением смотрит на меня, потом кивает на дверь спальни.
Тебе помочь выбрать платье или сама справишься?
Помоги, сладко улыбаюсь я. Боюсь, не смогу одеться достойно вас, мой милый спутник. Вы, кстати, так вежливы
Виола, твои словесные уколы не больнее комариных, отмахивается Туан. Идём.
А ты наколдуй солнышко. Или что не можешь?
Туан с презрением смотрит на меня, потом кивает на дверь спальни.
Тебе помочь выбрать платье или сама справишься?
Помоги, сладко улыбаюсь я. Боюсь, не смогу одеться достойно вас, мой милый спутник. Вы, кстати, так вежливы
Виола, твои словесные уколы не больнее комариных, отмахивается Туан. Идём.
Платье он выбирает наугад. А я специально распахиваю перед ним дверь моей гардеробной, чтобы впечатлился размером и испугался разнообразия. Туану плевать. Он заходит, не глядя что-то выбирает, бросает мне, приказывает: «Надевай». Точно так же выбранными для меня оказываются туфли и накидка с капюшоном. Как заводная игрушка, я напяливаю всё это на себя, путаясь в крючках и завязочках, но здесь Туан и не думает помогать. Зато его занимает медальон с пыльцой.
Что это? Раньше его на тебе не было.
Ничего, как можно небрежней бросаю я. Подарок. Хочешь посмотреть? и быстро дёргаю застёжку.
Уволь. Туан отворачивается, а я тихонько вздыхаю. Пронесло.
В итоге я оказываюсь одета в тёмно-синее глухое платье, упаковавшее меня как футляр, в нём и двигаться-то сложно. Сверху на это безобразие накинута меховая накидка из чьего-то чёрного меха. Украшения мне не полагаются. «Зачем фее украшения?» удивляется Туан. «У тебя совсем нет вкуса?»
Бьёт шесть часов. Я сажаю Томми в маленькую корзинку, которую приносит услужливая горничная, закрываю вязаной шерстяной салфеткой и под руку с Туаном покидаю покои.
Улыбайся! шипит Туан. Тебе что, всё нужно приказывать?
Боже мой, как же ты меня достал, против воли улыбаясь, вздыхаю я.
Веди ты себя нормально, нам обоим было бы проще, огрызается Туан.
Я жду минут пять, молчу, успокаиваюсь мы как раз спускаемся во двор.
Ты же не позволишь мне отдать Томми Изабелле?
Именно, холодно бросает Туан. Не понимаю, зачем мы вообще едем? Тебе больше заняться нечем, фея? Съездила бы лучше к Дамиану, мы бы тогда быстрее закончили
Угу, я бы рассказала ему, как люблю своего кукловода, и нам обоим точно стало бы легче. Дурдом.
Карета действительно дожидается: слуга предупредительно протягивает мне руку, чтобы не споткнулась на откидной ступеньке, но Туан опережает его, сам хватает меня за руку и буквально заталкивает внутрь.