Если только не
Блэкмур годами трудился за двоих, чтобы к нему относились хотя бы вполовину так же, как к прочим мужчинам его происхождения и звания. Заклейменный предательством отца, он лез из кожи вон, чтобы обрести власть и достойное положение в обществе. Многие до сих пор относились к нему с недоверием, и нередко лейтенант слышал у себя за спиной шепот: «Кровь предателя!». Но теперь, быть может, ему больше не придется слышать этих колкостей.
Таммис, проговорил он задумчиво, пристально вглядываясь в необычайную голубизну глаз орочьего младенца, ты знал, что тебе выпала честь служить выдающемуся человеку?
Разумеется, сэр, с готовностью подтвердил Таммис. Могу ли я поинтересоваться, почему эта мысль пришла вам в голову именно сейчас?
Блэкмур поднял взгляд на все еще сидящего верхом слугу и усмехнулся:
Потому что лейтенант Эделас Блэкмур именно сейчас держит в руках то, что принесет ему известность, богатство и, что важнее всего, власть.
Потому что лейтенант Эделас Блэкмур именно сейчас держит в руках то, что принесет ему известность, богатство и, что важнее всего, власть.
2
Таммис Фокстон был очень обеспокоен, и причиной тому явилось сильное недовольство его хозяина. Когда они принесли орочьего детеныша домой, Блэкмур стал таким же, как на поле битвы, возбужденным, увлеченным и сосредоточенным.
С каждым днем орки становились все меньшей опасностью, и люди, привыкшие к постоянным стычкам с ними, начинали скучать. Все бо́льшую популярность приобретали договорные бои, которые давали воинам возможность выплеснуть энергию, а заодно и заработать немного денег.
Этому же орку было суждено вырасти под присмотром людей. Имея скорость и силу, присущие его собратьям, и те знания, которые собирался вложить в него Блэкмур, он мог стать непобедимым гладиатором.
Вот только это маленькое уродливое существо отказывалось есть и за последние несколько дней побледнело и притихло. Никто не говорил этого вслух, но все понимали: звереныш умирает.
Это не на шутку злило Блэкмура. Однажды он даже схватил маленькое чудище и попытался протолкнуть кусок мелко нарезанного мяса ему в глотку. В результате он едва не придушил орка, которого назвал Траллом. И когда Тралл выплюнул мясо, Блэкмур швырнул детеныша на солому и, сыпля проклятиями, выскочил из конюшни, где временно разместили найденыша. Теперь Таммис подходил к хозяину с предельной осторожностью, подбирая слова даже тщательнее обычного. И все равно в большинстве случаев, когда Таммис покидал общество лейтенанта Блэкмура, бутылка иногда пустая, иногда нет летела ему вслед.
Жена Таммиса Кланния, белокурая, розовощекая женщина, служившая на кухне, поставила перед мужем тарелку с остывшим ужином и, когда Таммис опустился на стул, помассировала его напряженную шею. В сравнении с Блэкмуром, упитанный крикливый повар, управлявший на кухне, был подлинным Паладином.
Есть новости? с надеждой спросила Кланния.
Она неловко уселась рядом с мужем за грубый деревянный стол. Несколько недель назад она родила и до сих пор передвигалась неуверенно. Кланния уже давно поужинала вместе с их старшей дочерью Таретой. Сейчас девочка, спавшая с маленьким братиком у очага, проснулась, услышав голос отца. С золотыми кудряшками, выбившимися из-под ночного чепца, она села на постели и, незамеченная родителями, стала вслушиваться во взрослый разговор.
Да, и одна хуже другой, тяжело ответил Таммис, отправляя в рот ложку густеющего картофельного супа. Пожевав и проглотив, он продолжал: Орк умирает. Чем бы его не кормил Блэкмур, тварь ничего не ест.
Кланния вздохнула и принялась шить Тарете новое платье. Иголка так и мелькала у нее в руках.
Оно и к лучшему, проговорила она. Нечего было приносить это отродье в Дарнхольд. Хватит и того, что здесь взрослые орки горланят целыми днями. Не могу дождаться, когда достроят лагеря, и пленные перестанут изводить нас. При этих словах женщину передернуло.
Тарета молча наблюдала за разговором, широко раскрыв глаза. До нее и раньше доходили неясные слухи об орочьем детеныше, но сейчас она впервые слышала, как его обсуждают родители. Ее юный разум быстро обрабатывал услышанное. Орки большущие и страшные. У них острые зубы, зеленая кожа и грубые хриплые голоса. Девочка видела их только мельком, зато часто слышала про них всякие истории. Но ребенок не должен быть ни большим, ни страшным. Даже орочий.
Тарета взглянула на крошечное тельце брата. Как раз в это время Фаралин пошевелился, открыл розовый ротик и резким криком объявил всем, что проголодался.
Кланния плавно встала, отложила шитье и подошла к сыну. Взяв младенца на руки, она вновь уселась за стол, обнажила грудь и приложила его к соску.
Тарета! заворчала она. Тебе давно пора спать!
Я и спала, ответила девочка, выбираясь из кровати и подбегая к отцу. А потом услышала, что папа пришел.
Таммис устало улыбнулся и позволил дочери забраться к себе на колени.
Она не уснет, пока Фаралин не поест, сказал он Кланнии. Давай я немного с ней посижу. Мы теперь так редко видимся, а она растет не по дням, а по часам. Он ласково ущипнул Тарету за щечку, и девочка хихикнула.