Но ты ведь заключил договор, смертник! Неужели обязательство, данное человеком, совсем ничего не стоит? Или, как любят говорить ваши дворяне: я – хозяин своего слова: сам дал, сам и обратно взял?
Я не собирался отвечать ей, вообще не собирался разговаривать, готовясь принять очередной «вихрь боли». Однако последняя фраза, как наверняка и рассчитывала хитрая ведьма, меня зацепила. Каннингардские вельможи и впрямь любили поговорку про «хозяйское слово» и поступали соответствующе, за что я и презирал их от всей своей ремесленной души. Но ставить меня в один ряд с высокородными мошенниками?!
– Я понесу мешок, – прохрипел я передавленным горлом.
– Что? – словно не расслышав, переспросила Ильяланна.
Я напрягся, из последних сил стараясь хоть немного сместить душащую меня ступню. Леди наконец изволила заметить, что мешает мне говорить внятно. «Отта, фэсалон тар», – бросила она по-альпийски, и ее приятель с явной неохотой убрал сапог от моего лица.
– Я выполню ваш проклятый контракт, хоть вы и получили его обманом.
– С какой стати я должна верить? – оскорбительно осведомилась фея.
Впервые мне захотелось дать пощечину женщине, а лучше даже свернуть тонкую белую шею.
– Ни с какой. Я просто сообщил, что намерен сделать. А вы поступайте, как знаете.
Я и не надеялся, что мне поверят. Сейчас эльфийка позовет охранников и исполнит свое обещание: привяжет к спине мешок, заставит как мула идти на веревке за кем-то из стражников.
– Поднимайся, – приказала она. Женишок между тем освободил мои ноги от пут. – Возьмешь в телеге сумку с самым необходимым. Дальше все пойдем пешком, лошади в горах не пройдут.
Повернувшись ко мне спиной, эти двое как ни в чем не бывало зашагали к каравану. Даже не обернулись проверить, иду ли следом. Я вслух послал всех, включая себя, в Бездну и, растирая новые синяки, направился к остановившимся на дороге телегам. Те две, на которых имелся груз, уже расчехлили. Подошел к повозке, в которой трясся последние три дня. Старый возница, к моему удивлению, тоже готовился к пешему переходу. К его вещевому мешку, помимо скатанного в рулон одеяла, был привязан легкий стальной котелок и еще две металлические емкости поменьше, из мешка торчала обмотанная дранкой ручка длинного половника. Он не глядя сунул мне в руки такое же, как у себя, одеяло и уже наполненную заплечную сумку. Во время нашей остановки в Нильдегоссе я не удосужился запастись сменной рубахой и бельем, но в рюкзаке оказалась и теплая рубаха подходящего размера, и две пары шерстяных носков – явно гномьей работы, и круглая вязаная шапочка. Эльфийская стерва настолько была уверена в том, что я стану плясать под ее дудку, что даже озаботилась собрать в дорогу. Остальное имущество составляли оловянная миска, ложка, кремень с кресалом, небольшой запас сухарей и вяленого мяса в льняных пакетах. Отдельно к этому всему прилагалась очень удобная кожаная фляжка.
– Послушай, дед… – обратился я к вознице. Стоило завести хоть какое-то знакомство, раз уж предстояло ковылять в компании через горы.
– Я тебе не дед, – угрюмо оборвал тот.
Я тоже нахмурился, но грубость старика меня не смутила.
– Если ты этого боишься, – указал на свою левую руку, – то зря, я не заразный.
Дед недовольно подвигал челюстью, потом все же ответил:
– Не от проклятия, от тебя самого лучше держаться подальше!
– А что со мной такое? – как можно дружелюбнее поинтересовался я. Если честно, посреди сброда, с которым выпало путешествовать (охранников я в расчет не брал, эти со мной панибратствовать точно не будут), старый возница выглядел единственным нормальным человеком. Чем-то он напоминал мне молочника, каждое утро провозившего тележку со своим товаром по нашей улице.
– Больно буйный. – Вон с ним корешись. – Возница кивнул на молодчика, подбивавшего меня сбежать от эльфийской леди.