Так и подмывало спросить: как он собирается жить, бросив у чужих людей дочку? Но я напомнил себе, что судить других всегда легко, однако лучше бы за собой последить внимательнее. Мои собственные поступки, начиная с визита в бордель, ни разумными, ни добрыми не назовешь!
Ночью накатил привычный приступ. После ужина меня связали и забросили все в ту же телегу. Я худо-бедно приноровился переносить судороги, но в этот раз скрутило уж совсем погано. Я, без преувеличения, грыз зубами дно повозки, связанные за спиной руки не позволяли хоть как-то растираниями уменьшить боль. Кости выламывало из плечевых суставов, мышцы сами собой вспучивались на руках, но путы держали прочно. Когда отпустило, я почувствовал влагу на запястьях. По саднящей боли сообразил, что умудрился стереть о веревку кожу до крови.
Стражник, помогавший мне утром выбраться из телеги, криво усмехнулся, заметив окровавленные, опухшие за ночь кисти.
– Напрасно старался, мои узлы так просто не перетрешь, – заметил он. Разубеждать его, что я и не пытался избавиться от веревки (я тоже не полный идиот и не стал бы напрасно тратить силы на перетирание пут из корабельной пеньки), не имело смысла. Мимо в очередной раз проходил Ярвианн – эльф инспектировал обоз на каждом привале, да и во время движения, как я понимаю, то и дело проезжал из начала в конец каравана и обратно.
– Господин Ярвианн, – окликнул я. Перспектива провести еще одну ночь, подобную минувшей, меня не прельщала, и я задвинул подальше гордость. – Могу я поговорить с вами?
Хотел попросить на время ночлега связывать мне руки спереди, а не за спиной. В конце концов, не так уж много шансов сбежать из окруженной со всех сторон караульными повозки! Но эльф лишь одарил меня своим уничижительным взглядом и, не задерживаясь, прошел мимо. Ясно, высокородный ублюдок считал ниже своего достоинства заговорить с каким-то носильщиком.
– Давай иди, пока я добрый, – подтолкнул меня в спину охранник, направляя к костру, где готовился завтрак.
На третий день к вечеру, прежде чем стражник выволок меня из телеги, чтобы я мог поесть и облегчиться, к повозке подошел малознакомый парень примерно моих лет. Имени его я не знал, но приметил еще на барже – высокая атлетичная фигура бросалась в глаза. Ну а когда он, раздевшись по пояс, в свой черед кидал уголь в топку, запомнились еще и длинные шрамы вдоль спины. Я не большой знаток, но думаю, такие отметины оставляет кнут палача.
– Слышал, ты в бега собираешься? – озираясь по сторонам, тихо спросил он. Молчание было принято как подтверждение. – Я тоже получил задаток (это «тоже» неприятно резануло слух, но я снова ничего не сказал) и тоже не тороплюсь на орочий топор нарваться. Если не дурак, то подожди, пока до гор доедем. У межевого камня лошадей отправят назад – приграничные бароны требуют слишком большую въездную плату. Вот когда тебя развяжут, чтобы мог сам идти, и надо сматываться. Леса на границе как раз подходящие. Надумаешь – свистни.
«Свистеть» я не стал, но над предложением и вправду задумался. Цеховое братство чтит договор. Тот, кто принял на себя обязательство, должен исполнить его в срок и как можно лучше. Иначе в другой раз не дождешься заказа! Однако же контракт, что я так опрометчиво подмахнул в пьяном угаре, подсунула мне арчейка. А в прежние времена закон не считал действительной сделку, заключенную оборотнем. Даже сейчас в некоторых графствах арчайды не могут свидетельствовать в суде, а для того, чтобы подписанный ими документ приобрел силу, он должен быть заверен стряпчим. Но наш герцог – правитель просвещенный. В его землях все расы имеют равные права.