Полицейским хотелось перехватить аукционера Фердинана Ферро до того, как он войдет в зал, где состоятся торги. Служащие аукционного дома утверждали, что он приходит обычно не менее чем за полчаса до начала торгов, чтобы все хорошенько подготовить.
В ожидании они решили пройтись по залам, где были выставлены лоты: хотя бы мельком познакомиться с сегодняшней экспозицией, называвшейся «Если бы наш век был измерен». Рассеянный свет, тишина, спокойно, как в церкви Между четырьмястами пятьюдесятью экспонатами, тщательно пронумерованными и призванными очертить великий путь человечества от самых истоков до завоевания космоса, прогуливаются под руку пары. Леваллуа направился в угол с табличкой «Метеориты», где в центре, среди более мелких, был выставлен экспонат весом в полторы тонны, и принялся с любопытством его рассматривать, впрочем, так же, как и другие посетители элегантные, пришедшие в последний раз взглянуть на лоты, может быть, перед тем, как приобрести их.
Скажи честно, Шарко, ты представляешь свою жизнь с метеоритом посреди гостиной?
Да он в мою дверь не пролезет! Правда, хорош, чтобы разбить кому-нибудь башку.
Ты имеешь в виду кого-то конкретно?
Шарко не ответил. Заложив руки за спину, он прошел в отдел минералов. Малахитовый сталактит, друза халцедона, сферолитовый агрегат эпохи мезолита А в зале напротив, как сказано на афише, скелеты шерстистого носорога, пещерного медведя с Урала, а главное полный скелет взрослого мамонта. Отлично, однако, они его поставили и осветили, и эта лапа, поднятая на специальную подставку да, эта груда костей впечатляет!
Он прибыл из России, сказал кто-то за спиной у комиссара. А мне передали, что вам нужно со мной встретиться.
Шарко обернулся. Перед ним стоял мужчина в строгом сером костюме и красном галстуке, с длинной, как у жирафа, шеей. Стало быть, вот он какой Фердинан Ферро. Шарко ожидал увидеть старого хрыча типа профессора Турнесоля[16], но аукционер оказался молодым и неплохо сложенным. Комиссар осмотрелся и обвел рукой посетителей:
Вы могли бы выбрать здесь любого, а выбрали меня. Почему? Я настолько типичен для полицейского?
В приемной сказали, что меня хочет видеть худой, подстриженный ежиком человек в слишком широком для него пиджаке.
Шарко показал служебное удостоверение, представил собеседнику только что присоединившегося к ним Леваллуа и сразу перешел к делу:
Нас интересуют торги, состоявшиеся здесь в минувший четверг. Среди лотов было несколько скелетов млекопитающих, обитавших на Земле в период в период он заглянул в буклет, взятый в приемной, отстоящий от нашего времени примерно на десять тысяч лет.
«Ноев ковчег» так назывались выставка и торги. И то и другое имело грандиозный успех. Конечно, сыграло роль то, что идет Год Дарвина: у людей резко возрос интерес к первобытному искусству и возвращению к природе. Рынок окаменелостей дал фантастическую прибыль, и трафик организован хорошо в основном с Россией и Китаем.
Нам бы хотелось посмотреть журнал продаж на этом аукционе.
Аукционер взглянул на часы и поколебался:
Хорошо. Только, к сожалению, я не могу уделить вам достаточно времени, у меня его крайне мало торги вот-вот начнутся.
Ферро пригласил их следовать за собой ну наконец-то им попался на пути человек, который не ерепенится, а, наоборот, охотно оказывает содействие! Шарко подумал, что аукционер, должно быть, привык к визитам следователей из Центрального управления по борьбе с расхищением культурных ценностей или таможенников. Торговля произведениями искусства дело весьма прибыльное.
Они шли между чучелами животных, одно другого странней: нильский китоглав, даман Ферро на ходу кое-что пояснял, словно показывая, что он отлично знает тему.
Эволюция насчитывает миллиарды лет, но только пять тысяч лет назад человек вмешался в ее ход и, активно занимаясь истреблением животного мира, стал менять ее ход. Причем менять ужасающе быстро. Так все виды животных, которые выставлены здесь, либо уже сейчас существуют лишь в музеях и частных коллекциях, либо останутся только там в самом ближайшем времени. Знаете, по мнению ученых, из существующих девяти тысяч родов птиц за последние шестьсот лет один процент по вине человека уже исчез с лица земли.
Один процент за шестьсот лет это не так уж страшно, заметил комиссар.
Это в двести раз быстрее, чем если бы естественный отбор шел в нормальном ритме!
И все же!
В ответ Ферро указал на великолепный снимок группы гиппопотамов, выполненный знаменитым фотографом:
Люди убивают гиппопотамов, уверенные, что, дескать, животные это бесполезные, никому они не нужны. Но из-за того, что происходит такое вот истребление гиппопотамов, исчезают сотни видов рыбы. Спро́сите, почему? Потому что отнюдь не бесполезны экскременты гиппопотамов: животное, весело крутя хвостом-«пропеллером», измельчает их и рассеивает по сторонам, а они, представляя собой отличное удобрение, на сотнях километров водной поверхности содействуют развитию планктона незаменимого для рыб корма. У каждого элемента экосистемы есть своя роль, свое назначение, своя причина для того, чтобы существовать. Нет ничего ненужного, бесполезного, но все невероятно хрупкое.