Но почему было не ограничиться записью генома? Зачем вам понадобилась мумия?
Мы не хотели оставлять мумию в руках ученых, потому что в этом случае они наверняка снова извлекли бы из нее ДНК и восстановили бы геном кроманьонца. Изучили бы его как следует, обнаружили бы в конце концов разницу между древними геномами и современными, а стало быть, могли бы во всем разобраться и «переоткрыть» то, что открыли мы. Он поцокал языком. Тернэ жаждал непременно выставить мумию в своем домашнем музее, ну и пришлось малость повыкручивать доктору руки, чтобы от нее отделаться. Потом мы приступили к изучению генома, работа сразу же двинулась быстро и в верном направлении генетика к тому времени настолько продвинулась вперед, что знаний для этого хватало. И все шло нормально, пока где-то с месяц назад Тернэ не позвонил мне в жуткой панике с сообщением о том, что есть одна студентка, которая сует свой нос в нашу тему выискивает все связи леворукости с насилием Девушку звали Ева Лутц Я навел справки и выяснил, что эта самая Ева Лутц успела уже смотаться в Амазонию, а значит наверняка вышла на Наполеона Шимо. Пора было вмешаться: ситуация становилась слишком опасной, к тому же Стефан Тернэ что возьмешь с параноика! слишком уж сильно запаниковал Выхода не было, я прикончил их обоих, сжег кассеты с видеозаписями ритуалов уруру, уничтожил образцы и материалы по инсеминации, словом, ликвидировал все следы нашей работы Но сделал при этом единственную ошибку, которая оказалась роковой: разрешил Тернэ в свое время сфотографировать мумию, а фотографий со стены его библиотеки не убрал Только ведь мне никогда, никогда даже и в голову бы не пришло, что вы сумеете что-то с чем-то сопоставить!
Он сжал кулаки.
Я хотел я хотел дать жизнь настоящему Фениксу, хотел посмотреть, на что он способен в сравнении со своим родственником уруру, мутировавшим и ставшим похожим на медузу, но мне не хватило времени. Вы даже не представляете объема работы, которую я проделал, не представляете, чем и скольким я во имя этой работы пожертвовал. Вы, простой полицейский «с земли», явились и все испортили. Вы не поняли, что Эволюция есть исключение из правила, а правило угасание, пресечение рода. Вымирание. Нам всем суждено вымереть. И вам первому.
Шарко подошел ближе и вдавил дуло прямо в нос Нолана.
Ваша внучка Корали вот-вот погибнет на ваших глазах, причем вы это знали заранее.
Она не погибнет она сыграет до конца отведенную ей природой роль. Должна решать природа не мы с вами.
Ваш фанатизм неизлечим, и хотя бы из-за этого я сейчас выстрелю.
Нолану хватило сил растянуть губы в ледяной улыбке.
Ну и стреляйте. Стреляйте и вы никогда не узнаете, кто остальные четверо, чьи генетические профили упрятаны в книге Тернэ. В крайнем случае вы сможете найти их слишком поздно когда самое худшее уже свершится. А вы-то знаете, каково оно на вкус и цвет, самое худшее, комиссар.
Шарко стиснул зубы. Он боролся в эту минуту с самыми страшными демонами своей жизни за право не нажимать на спусковой крючок. И выиграл битву. Опустил оружие.
Та, кого я люблю, должна вернуться живой, слышишь, мразь? Иначе я приду за тобой в самый глухой уголок тюрьмы, куда тебя упрячут до конца твоих дней и где ты столкнешься с мерзейшими образчиками вашей сраной Эволюции. Клянусь: я приду и разделаюсь с тобой!
Люси резко открыла глаза. Пейзаж колыхался, будто всё вокруг поставили на воздушные подушки. Урчал мотор. Пахло тиной. Внизу ощущалась дрожь. Она встала, поднесла руку к голове и внезапно осознала, что находится на палубе «Марии из Назарета». Теперь, похоже, кораблик плыл по течению.
Все вернулось на круги своя
А что было?
Смертельно побледнев, Люси кинулась к леерам, там ее вывернуло наизнанку. Ее тошнило и тошнило, потому что ей открылась жуткая правда: одновременно с пейзажем и так же ясно, как пейзаж, она видела комнату близнецов с игрушками в фабричной упаковке себя у школьной ограды в первый день учебы одинокую фигурку, перекликающуюся с пустотой мобильный телефон в углу детской свои прогулки с Кларком вдоль стен Крепости озабоченный взгляд матери, ее вздохи, намеки Одна, одна, всегда одна и не с кем поговорить, кроме собаки. Кроме стен. Кроме пустоты.
Желудок Люси опять свело. В джунглях, перекормленной наркотиками, ей открылось, что обеих ее маленьких дочек нет в живых. Что больше года она прожила бок о бок с призраком, с галлюцинацией, с созданием из дыма, которое явилось, чтобы поддержать ее, чтобы помочь ей пережить трагедию.
О господи
Люси сделала несколько неуверенных шагов и подняла глаза на Педро, который, привалившись к перилам носовой части, жевал табак. Прямо перед ними виднелся пост Национального фонда индейцев. Вот они подошли ближе, вот прошли мимо и те даже не попробовали их остановить, человек со шрамом, наоборот, сделал знак давайте быстрее, быстрее Он не пошевелился, увидев Люси, только смерил ее холодным своим взглядом, повернулся и ушел в будку.
Улыбающийся проводник подошел к Люси:
Вот вы и снова с нами.
Люси с болью вдохнула, отерла слезы с лица. Ей казалось, что она вернулась из потустороннего мира.