Потому что хочет знать.
Внезапно близ окна раздались какие-то звуки, кто-то поворачивал ручку. Тяжелое тело плюхнулось на ковер. Люси притаилась. Раздавалось тихое звяканье, словно открывали какую-то крышку. Она знала, что ночной посетитель совсем рядом, по ту сторону тонкой перегородки. И конечно же он стоит спиной к ней. Люси крепко сжала в руке свое оружие, замахнулась и выскочила из ванной.
Она ударила, когда тень, стоявшая теперь у кровати, обернулась, чтобы посмотреть, откуда звук. Деревяшка пришлась на голову, железные крючки разодрали лицо: вошли в щеку как в масло. Люси успела заметить темную кожу, зеленый берет, пятнистую форму: камуфляж, он военный. Незваный гость выругался и, наполовину оглушенный, все-таки ткнул наугад кулаком. Кулак задел Люси по виску, она отлетела в сторону. Перегородка содрогнулась, ваза с грохотом полетела на пол. Люси едва успела прийти в себя, а тень уже метнулась к окну и выпрыгнула наружу. Она хотела было броситься вслед, но заметила другую тень большую и черную и замерла на месте как парализованная.
Паук. Огромный.
Теперь эта тварь сидела на краю кровати почти висела над пустотой, но сохраняла равновесие. Сидела и как будто смотрела на нее, шаря по простыням длинными лапами. Сдержав рвущийся из горла крик, Люси попятилась, развернулась и выбежала в коридор, успела увидеть, как в ее сторону спешат разбуженные шумом молодые соседи, и, уже не в силах справляться с волнением и страхом, потеряла сознание.
51
Дом тридцать шесть по набережной Орфевр. Понедельник. Три часа ночи. Хриплый прокуренный голос Маньяна:
Видеозапись, представленную на диске, том, который тут, перед тобой, мы получили в психиатрическом отделении больницы Сальпетриер. Датируется она четырнадцатым марта две тысячи седьмого года, а передал нам ее доктор Февр, лечащий врач Фредерика Юро. Ты знал доктора Февра?
Шарко зажмурился: кабинет был крошечный, лампа слишком яркая, и свет резал глаза. На папки и шкафы по стенам ложилась тень, и они тонули в зловещей тьме.
Маньян терзал его уже минут двадцать, если не больше, днем он приносил ему бутерброды, кофе, воду, но ни разу не позволил позвонить. Леблон не зашел в комнату, но явно караулил где-то поблизости: время от времени за дверью слышались шаги.
Знаю, что такой есть в больнице, ответил Шарко.
Симпатичный мужик, а главное память у него превосходная. Я задал ему несколько вопросов, и, судя по тому, что он рассказал, вы с Юро иногда встречались, потому что лечились в соседних отделениях. Припоминаешь?
Смутно. Ну и что дальше?
Маньян вертел в руках диск.
А ты знал, что в больнице установлены камеры видеонаблюдения?
Как везде, полагаю.
Причем больше всего камер установлено в холлах и перед зданием там, куда пациенты могли выйти покурить и поговорить. А еще там, где ты пил кофе, ожидая, пока врач тебя примет. Все эти записи они хранят в архиве: из соображений безопасности и на случай, если впоследствии возникнут какие-то проблемы. Они хранят записи больше пяти лет, ты представляешь? Хотя, если имеешь дело с психами, это, в конце концов, естественно.
Шарко почудилось, что он ступил на лед. Прошедшие день и ночь и так стали для него адом, а теперь еще и это. Если бы сейчас к нему прицепили датчики, стало бы ясно, что при всей его внешней невозмутимости и уверенности в себе давление у него зашкаливает, а пот льется рекой. На этот раз он промолчал. А Маньян почувствовал, что берет верх, и продолжил:
Шарко почудилось, что он ступил на лед. Прошедшие день и ночь и так стали для него адом, а теперь еще и это. Если бы сейчас к нему прицепили датчики, стало бы ясно, что при всей его внешней невозмутимости и уверенности в себе давление у него зашкаливает, а пот льется рекой. На этот раз он промолчал. А Маньян почувствовал, что берет верх, и продолжил:
И представляешь, нам удалось-таки найти довольно много эпизодов, где вы с Фредериком Юро мило беседуете со стаканчиками в руках. Правда, поиски таких эпизодов совершенно отравили мне жизнь в последние двое суток: часами напролет видеть дебилов, прогуливающихся в пижамах, это, знаешь ли
И что дальше?
Дальше? А дальше я задумался: что бы такое мог рассказывать убийца собственных детей, признанный невменяемым и схлопотавший «всего-навсего» девять лет в психушке, полицейскому, который в свое время его арестовал?
Мало ли что? Мог, например, спросить: «Ну и как твоя шизофрения? Все еще слышишь голоса?» Обычный разговор между двумя сумасшедшими. Неужели я такое запомню?
Маньян еще повертел в руках диск, блестящая поверхность которого попала в луч света и сверкнула, как огни летящего на тебя и несущего гибель автомобиля.
Видеозапись на этом сидюке немая, но губы видно хорошо. У обоих. И благодаря одному специалисту по чтению с губ мы смогли расшифровать один из ваших диалогов. Знаешь, что есть люди, которые читают по губам?
Маньян обрадовался, перехватив внезапную заинтересованность во взгляде Шарко, вскочил и с чрезвычайно довольным видом объявил:
Да. Да, комиссар! Мы тебя поимели! У нас есть эта запись!
Шарко молчал. Маньян решил подсыпать соли на рану: