1 июля, так и не дождавшись главного корабля у опасного и негостеприимного острова, «Матаваи» отправляется на запад, в сторону Купанга. Конечно, юный Оливер знал о знаменитом героическом переходе баркаса капитана Блая, но он, должно быть, и представить себе не мог, что его судну предстоит повторить его. И не только повторить, но и даже превзойти
Через два дня судно в поисках пропитания и пресной воды бросает якорь у острова Матуку (группа Моала, Фиджи в трехстах морских милях к юго-западу от Тофуа). Здесь экипаж проводит целых пять недель, набираясь сил перед решающим рывком на запад. Местные жители, как ни странно, приняли незваных гостей хорошо.
Случай, насколько известно, беспрецедентный. Впервые европейцы не просто высадились на один из островов Фиджи (самого «людоедского» архипелага), но прожили там больше месяца, в мире и согласии с аборигенами.
10 августа «Матаваи» покидает Матуку и направляется дальше. Двигаясь практически без остановок, шхуна за два месяца пересекает акватории Фиджи, Новых Гебрид (ныне Вануату) и Соломоновых островов, успешно преодолевает Большой Барьерный Риф, Торресов пролив и Арафурское море. По неизвестным причинам команда Оливера минует порт Купанг и идет дальше, мимо Малых Зондских островов (таких, как Флорес, Комодо, Бали) к Яве. В первой половине октября «Матаваи» бросает якорь в голландском порту Сурабая.
Когда в гавань вошло странное обветшалое судно, построенное из полинезийского дерева и оснащенное европейскими парусами, местные власти приняли изможденный экипаж за объявленных два года назад в розыск мятежников с «Баунти». У Оливера и членов его команды не было никаких документов, и глава гарнизона мог заковать их в кандалы и бросить в тюрьму. Однако администрация Сурабаи, испытывая сострадание к несчастным, предоставила им жилье и попросила оставаться под домашним арестом. 22 октября в городском госпитале умирает матрос Томас Баркер, человек, по свидетельству Ренуарда, весьма преклонного возраста.
Юный капитан «Матаваи» добился аудиенции у губернатора и убедил того разрешить экипажу самостоятельно отправиться в столицу колонии Батавию. По пути туда 29 октября шхуна заходит в порт Самаранг. Буквально на следующий день в той же самой гавани появляется судно «Рембанг», на борту которого арестованные мятежники «Баунти», беглые австралийские каторжники и оставшаяся в живых команда потерпевшей крушение «Пандоры».
Происходит неожиданная, и в то же время долгожданная встреча. Расставшиеся экипажи воссоединяются, и заключенные строители шхуны снова видят свое детище сильно потрепанную, но непобедимую «Резолюшн».
Моррисон и его товарищи могут гордиться. Шхуна действительно получилась отменная. Всего от места разлучения с «Пандорой» (самоанского острова Уполу) до места воссоединения экипажей (ост-индского порта Семаранг) 35-футовая самодельная «Матаваи» без надлежащих навигационных приборов прошла в общей сложности никак не меньше 4860 морских миль (или девяти тысяч километров)[78]!
При этом количество людей на ее борту (9 человек) было ровно вдвое меньше экипажа баркаса (18 человек) и ровно в 11 раз меньше, чем находилось на четырех шлюпках фрегата (99 человек). Это значит, что, в отличие от перегруженного «Блаевого ковчега» и переполненных лодок Эдвардса, на шхуне Оливера рук, наоборот, не хватало.
И последнее: 19-летний капитан бывшей «Резолюшн», младший штурман Уильям Оливер, был на полтора десятка лет моложе капитана «Баунти» лейтенанта Блая (34 года) и лет на тридцать моложе командира «Пандоры» Эдварда Эдвардса (48 лет)..
И, несмотря ни на что, ее экипаж во главе с отважным юношей Оливером выжил.
7 ноября «Матаваи» («Резолюшн») вслед за «Рембангом» прибывает в Батавию. Там капитан «Пандоры» Эдвардс продает шхуну, и вырученные деньги делят между членами команды. Суденышко отправляют назад, в Купанг, в качестве подарка губернатору Тимора Тимотеусу Ванжону.
Дальнейшая судьба этого удивительного корабля остается невыясненной. По некоторым данным, «Резолюшн» («Матаваи») несколько раз переходила из рук в руки, исправно служа своим новым хозяевам в Кантоне (ныне Гуанчжоу, Китай), Гонолулу (Гавайи) и Тринкомали (Цейлон, ныне Шри Ланка)
В Рождество 1791 года из порта Батавии вышли два судна, принадлежащее Голландской Ост-Индской Компании. На борту одного из них, под названием «Врееденбург», помимо груза кофе, риса и спиртного, находились 28 человек из экипажа погибшей «Пандоры» во главе с капитаном Эдвардсом и плюс 10 арестованных «пиратов» с «Баунти». На борту второго, именуемого «Хурнвег», Мэри Брайант с дочерью Шарлоттой и тремя оставшимися в живых каторжниками, а также остальные моряки-англичане. Еще за месяц до этого, 20 ноября, столицу колонии на корабле «Цваан» покинула первая партия выживших после крушения 28 августа.
То, что не смогли сделать изнуряющий зной, постоянный голод и жестокие шторма Южных Морей, свершила индонезийская желтая лихорадка. На лодке каторжников, шхуне «Матаваи» и шлюпках с «Пандоры» в открытом море, как и на баркасе с «Баунти», не умер ни один человек. Зато потом многих доконала суша.