Пятый, сир Харрольд Лангвард, потребовал испытания поединком. Джейехерис дозволил и хотел сам выйти против него, но тут королева-мать решительно воспротивилась, и бойцом короны стал молодой штормовой рыцарь. Сир Джайлс Морриген приходился племянником Дамону Верному, капитану Сынов Воина, который в свое время сразился с Мейегором на Испытании Семерых. Желая доказать свою преданность новому королевскому дому, сир Джайлс быстро покончил с пожилым сиром Харрольдом и вскоре был назначен лордом-командующим гвардии Джейехериса.
Весть о королевском милосердии разнеслась между тем повсюду. Приверженцы Мейегора один за другим покидали свои убежища и ехали в столицу, чтобы присягнуть новому королю. Многие делали это неохотно, опасаясь, что Джейехерис окажется столь же никчемным и слабым, как и его отец но за отсутствием у Мейегора наследников не было и вождя, к коему могла бы примкнуть оппозиция. Затем они встречались с королем лично, и встреча эта убеждала даже самых заядлых его противников в том, что перед ними истинный государь: искренний, щедрый, отважный и рыцарственный. Великий мейстер Бенифер, вернувшись из добровольного изгнания в Пентосе, писал, что Джейехерис «учен, как мейстер, и благочестив, как септон». В этом, конечно, есть доля лести, но и правда присутствует. Даже королева-мать называла Джейехериса «лучшим из трех моих сыновей».
Не следует, впрочем, думать, что мир в Вестеросе воцарился за одну ночь. Истребление Сынов Воина и Честных Бедняков настроило против Мейегора и всего дома Таргариенов множество благочестивых мужей и жен. Покойный король обезглавил сотни воителей Веры, но сотни оставались еще на воле, и тысячи малых лордов, рыцарей-помещиков и крестьян укрывали их, кормили, помогали чем только могли. Призрачные отряды Нищего Сайласа и Денниса Хромого нападали внезапно и тут же скрывались в лесах. К северу от Золотого Зуба, между западными и речными землями, рыскал сир Джоффри Доггет, Рыжий Пес из холмов, поддерживаемый женой риверранского лорда леди Люсиндой. Объявив себя новым капитаном Сынов Воина, он намеревался вернуть былую славу этому ордену и собирал под свое знамя других рыцарей.
Наибольшая же угроза существовала на юге, где стояло под стенами Староместа войско септона Муна и союзников его, лордов Рована и Окхарта. Мун (был ли он септоном на самом деле, остается загадкой), наделенный мощным сложением и громовым голосом, объявлял себя подлинным главой верующих, но образцом праведной жизни отнюдь не служил. Он хвастал, что из всех книг прочел лишь Семиконечную Звезду, но и это остается сомнительным, ибо цитат из священного писания он ни разу не приводил, и за чтением или письмом его никогда не видели.
Босой, заросший, он мог говорить часами и каждую свою проповедь начинал со слов: «Я сам грешник». Таким он, обжора, пьяница и распутник, и был. Каждую ночь Мун брал себе новую женщину, и понесли от него столь многие, что прихожане его начали говорить, будто он способен оплодотворить и бесплодную. Многие по невежеству своему в это верили. Мужья предлагали ему своих жен, матери дочерей, и Мун никому не отказывал. Межевые рыцари и латники из его войска начали рисовать на своих щитах «лунный член» (ибо Мун на общем языке означает «луна»), а сметливые ремесленники за хорошую плату придавали ту же форму посохам, дубинкам и ладанкам. Прикладывание к сим талисманам обеспечивало, по общему мнению, удачу и благополучие.
Каждый день Мун обличал грехи дома Таргариенов и «верховного прихлебателя», закрывающего глаза на их прегрешения. Настоящий верховный септон сделался, по сути, узником в своем староместском дворце. Лорд Хайтауэр, правда, не допускал Муна в город, но и выступать вопреки настояниям его святейшества против него не спешил. На вопрос, отчего он бездействует, лорд отвечал, что не желает лить кровь праведников, но многие полагали, что он попросту опасается вступать в бой с лордами Рованом и Окхартом. За отказ что-либо предпринять он получил у мейстеров Цитадели прозвище Доннел Медлительный.
Долгий раздор между Мейегором и Верой породил особую необходимость того, чтобы Джейехериса помазал на царство верховный септон. В этом лорд Робар сходился с королевой Алиссой, но чтобы принц мог совершить путешествие в Старомест, нужно было как-то рассеять орды септона Муна. Надежда, что для этого будет довольно одной вести о смерти короля Мейегора, не оправдалась: из пяти тысяч сторонников от Муна ушли лишь несколько сотен человек. «Что значит смерть одного дракона, когда на его место восходит другой? вопрошал свою паству Мун. Вестерос не очистится, пока всех Таргариенов не перебьют или не загонят обратно в море». Каждый день он призывал лорда Хайтауэра сдать ему Старомест, «верховного прихлебателя» встретиться лицом к лицу с Честными Бедняками, коих тот предал, простых горожан восстать против нечестивых правителей. (И каждую ночь грешил с новым пылом.)
В далекой Королевской Гавани тем временем держали совет, как избавить страну от этой напасти. И у короля, и у сестер его были драконы, посему иные убеждали его последовать примеру Эйегона Завоевателя с сестрами, сокрушившими двух королей на Огненном Поле. Но Джейехерис не хотел убивать, а королева Алисса это попросту запрещала, памятуя гибель Рейенис Таргариен вместе с драконом в Дорне. Лорд Робар не слишком охотно предлагал, что сам поведет войско и разобъет Муна, но в походе ему пришлось бы схлестнуться со штормовыми людьми, силами Рована и Окхарта, с межевыми рыцарями и Честными Бедняками. «Победу мы, конечно, одержим, но дорогой ценой», говорил десница.