Наличие у человека такого стержня дает ему возможность гораздо лучше взаимодействовать с чудом, чем отсутствие такого стержня. Но это так, к слову. Главное, что осознание себя «я не дотягиваю» приводит к «я вырасту и дотянусь».
Но есть еще один вариант развития событий. Он называется «зелен виноград». И у этого варианта развития событий две стороны. Но вариант один и тот же. Один и тот же это вариант, это важно.
Заключается он в следующем: в умалении и обесценивании себя либо чуда. Как выглядит обесценивание чуда более-менее знают все: в ход идет агрессия, сарказм, высмеивание, раздражение, весь набор.
Тоже мне чудо. Тебе обязательно так выпендриваться, жаба болотная? Это все драма и красивости. Ты себе цену набиваешь, подумаешь, кожу сжег, ты просто бросить меня хочешь и повод ищешь.
Это даже не то чтобы «не верю». Это «не потерплю». Человек, с которым случилось чудо, чувствует, как вспарывается его привычная картина мира и бросает все силы на то, чтобы ее удержать. А для этого нужно объявить воздействие на привычную картину мира ничтожным. А желательно вовсе свести раздражитель к нулю.
Это все и так знают. Басню про лису и виноград учат в школе.
Но очень мало кто отдает себе отчет в том, что попытка обесценить себя при столкновении с чудом это совершенно такое же действие. Обесценивание есть обесценивание, неважно, на кого оно направлено.
Я такой дурак, какой с меня спрос, я по незнанию совершил чудовищную ошибку, пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было, ну что тебе, трудно быть Василисой, ты же волшебница, ты можешь все, а я умру без тебя!
Это точно такая же попытка сохранить ту картину мира, которая была до столкновения с тем, что чудо больше.
Потому что вообще-то всякой попытке присвоить чудо (и переходу в «масштаб не совпадает, взаимодействие невозможно») предшествует абсолютно выносимое и чрезвычайно приятное для героя взаимодействие. Хлеб, ковер, праздничная рубашка все ахают.
Как всякое явление очень большого размера, чудо очень щедрая штука. И какое-то время выдает дары «по размеру» как ни странно, за саму возможность взаимодействия.
Но для того, чтобы это взаимодействие продолжалось, есть только один рецепт: расти. И снова расти. И снова. Каждый раз сталкиваясь с тем, что ты меньше, все еще меньше чуда.
Но каждый раз все больше и больше себя самого.
Я: Итак, по традиции начинаем с вопросов.
Вопрос читателя: Если можно по всем трем сборникам, то у меня, конечно, вопрос про Келли. Трудно не заметить, что один и тот же персонаж с мелкими отличиями встречается в двух книжных сериях. У меня короткий вопрос: почему так?
Кстати, и я хочу спросить а мы будем говорить о кочующих персонажах?
М.Ф.:Мне стоило труда догадаться, о каком персонаже речь. Потому что он все-таки ну о-о-очень не один и тот же. Но вообще это неинтересный вопрос если только про одного персонажа. И очень интересный, если про кочующих вообще. Просто если речь про Келли, то он, конечно, не Андэ Пу, совсем.
Но легко предположить, что каждый из них сон другого.
А если речь, скажем, о сквозном персонаже Большой телеги, который есть в каждом тексте где главным героем, где слушателем, где эпизодическим персонажем, а потом косвенным упоминанием всплывает в Сказках старого Вильнюса («Тяжелый свет»), то это да, один персонаж.
Для меня «Большая телега» была двойной игрушкой. Во-первых, что города честно сами все рассказывали (кроме двух боснийского и сербского, которым пришлось говорить через Париж и Отерив). А во-вторых, что персонаж первого (хронологически написанного первым) рассказа, Эдо Ланг, который открыл мальчику дверь, вдруг стал сквозным.
Хорошо, тему сквозных персонажей мы оставим на другое сладкое, а сегодня поговорим о страхе при столкновении с чудом. Причем не просто о страхе, а о страхе роста и перемен. Конкретном таком страхе.
О том, например, что после «Сказок» либо смотришь другими глазами на Вильнюс, если по малому счету, либо другими глазами на каждый город что он покажет, если по большому. Либо вообще отказываешься смотреть. Если по отсутствию счета.
Отказываешься смотреть это сильно сказано. Объясни!
Вариант первый: «такие штуки происходят с кем угодно, только не со мной». Вариант второй: «такие штуки вообще ни с кем не происходят, но читать об этом прикольно, литература же». И вариант третий: «что-то со мной происходило, но все не то». Это все варианты «по отсутствию счета».
То есть: малые изменения, по очень конкретно проложенной кем-то дорожке. «Вот есть конкретное волшебное место, а остальные места далеко не такие волшебные».
И большие изменения «всякое место волшебно».
И отсутствие изменений.
Да, мне доводилось читать отклики разочарованных читателей. Поехали в Вильнюс, как дураки, а им ничего! В смысле ни одного доброго волшебника. Только пирожки вкусные и кофе, и ярмарка на площади какая-то дурацкая. И качели над рекой. И никаких чудес!
Но от малых изменений, мне кажется, довольно многие приходят к большим. Это довольно традиционный путь. Потому что хочешь того или нет, а оптика-то настраивается. И никуда от этой оптики не деться потом.