Кстати, Ляля заметила то, на что он не обратил внимания.
Девчушка-зазывала коренная, а значит "кустик". Дворник будет за девчушкой как как за каменной стеной. Если, конечно, всё у них склеится.
Юрик положил руку на Лялино плечо. Та сняла её и передвинула пониже.
Только не надо снова думать о плохом.
Рука Юрика легла на Лялин живот. Там бойко шевелился их младенец. Звуки кой-какие тоже раздавались – то бурчала недопереваренная харитонья.
Бурчащих животов было не два, а три, и неродившийся младенец тут ни при чём: рядом с Юриком бурчало животом и пукало маленькое существо, очередная Сирота Сирот, только мужеского пола.
То был Маринкин внучатый племянник шести лет. У него в деревне умер последний родной дядя, а двоюродных вообще никогда не было. Родители умерли ещё раньше, поэтому Маринке пришлось тащить мальца на Розенштейна.
Пацана звали Максимка, то бишь Мася. У Юрика сердце сжималось при виде него. Не потому, что малыш сирота, а совсем по другому поводу. Не коренной он житель Города, и поначалу будет ему трудно, как всем приезжим. Город всех гостей любит одинаково.
Юрик поклялся, что не даст пропасть этому ребёнку, будет каждый год вывозить его из Города, как можно дальше и на солидный срок. А когда тот вырастет, устроит и ему свадьбу с коренной. Если у Ляли родится дочь, то к ней и пристроит. Конечно, при условии, что вспыхнет любовь. Просто так, без любви, родниться с Городом страшное кощунство.
А пока что Масю с Юриком роднил весёлый фильм с участием Фюнесика. Он им обоим страшно нравился. Отсюда Масина завидная кликуха – Фантомася.
Выйдя из кинотеатра, все трое, вернее четверо, если считать и неродившегося младенца, пошли гулять по Невскому.
Был ясный солнечный майский день 2007 года, Года Свиньи. Юрик родился Год Свиньи, в 1971-м, а значит нынешний год для него один из самых удачных.
Удачи в тот год было много: он породнился с Лялей, с Городом, с Фантомасей и с одной из везучих фирмочек по продаже испанских вин. Работа гида давно уже действовала ему на нервы. Когда тебе за тридцать, тянуть кому-то руку для приветствия и мямлить "Юрик…" несолидно. "Юрий Петрович" – другое дело.
А тут как раз один приятель, бывший сокурсник-филолог, давным-давно переквалифицировавшийся в виноделы, предложил ему место своего зама. Работа обещала солидные барыши.
С такой работой можно было забыть и об "Онегине", и о зарплате в сорок баксов через два дня на третий.
Юрик стал носить в дом дорогую еду, подарки. Мемуары даже сел писать. Про Питер, про Москву и про Посольство Японии…
Глава 18.
"Берлин, улица Шкапина" Если бы Питер был по-прежнему столицей, то и Посольства были бы там. А сейчас только Консульства имеются.
В московском Посольстве Японии Юрик успел поработать в начале 1990-х.
Японцы хорошие люди, но с ними у нас по-прежнему нет мирного договора. Жаль.
Интересный народ, со сложным характером.
Не один год и даже не одно десятилетие продолжается дискуссия о том, надо ли отдавать спорные острова Японии. Покойный Владимир Цветов как-то высказался по советскому телевидению: "Из-за чего спор? Какие-то четыре скалы!" Может, он и прав, но лишь частично. Размер островов действительно не велик. Но там живут люди. Куда их девать?
О том, что в тамошних морях и рыбы много, Юрик тоже не забыл. Но в его записках речь пойдёт о живых людях. Рыба Юрика волнует куда меньше.
Японцы клянутся, что никого и пальцем не тронут, дескать, пусть русские остаются, пускай себе работают на японо-фирмах. Теоретически идея неплохая, если не знать характера японских чиновников.
Поработав год в Посольстве, а затем поводив рядовых японцев по двум Столицам, Юрик решил написать справедливую книгу, чтобы люди видели разницу между японским чиновником и рядовым японцем.