Вот теперь правильно!
Тётка потрепала по затылку Титяпкина и понеслась дальше.
Это что за дура? негромко спросил Титяпкин.
Свистуха, главная вожатка, сказал Серёжа Домрачев.
Глава 5
Место командира
Пока отряд шёл по аллее к своему корпусу, они разговаривали, а потому как бы немного сдружились; стало понятно, что и дальше можно держаться вместе, то есть в четыре пары: Валерка и Серёжа Домрачев, Лёва Хлопов и Колька Горохов, Титяпкин и Гурька, Славик Мухин и восьмой пацан, мелкий, про которого пока не знали, как зовут. Всю дорогу он робел и лишь поддакивал. А высокий, всем недовольный Гельбич остался без компании.
Четвёртый корпус оказался двухэтажным теремком, смотревшим сразу на все стороны. Ирина Михайловна завела отряд на веранду большую и жарко нагретую. Здесь ждал второй вожатый: парень с модной причёской и тёмными усиками. Он растерянно улыбался, не зная, что делать, а Ирина Михайловна управлялась с пионерами как опытный погонщик.
В корпусе четыре палаты, значит, будет четыре звена, сказала она отряду, строго блестя очками. Два звена мальчики, два девочки, по семь и восемь человек. Так что делитесь на звенья, и поживее. Даю пять минут.
Гурька сразу растопырил руки, загрёб тех, с кем шёл, Лёву Хлопова, Титяпкина, Валерку и прочих, кроме Гельбича, и принялся пихать к окну.
Вот наше звено! завопил он остальным пацанам. Не лезь, сволочи!
Гурьянов, за языком следи! одёрнула его Ирина Михайловна.
Как полагается учителю, она быстро запоминала своих подопечных в лицо и по фамилиям.
Главный вопрос, терзающий всех пацанов, едва они увидели корпус, задал вожатой кто-то из мальчишек второго, не Валеркиного звена.
Рин Халовна, а кого на второй этаж заселят?
Рин Халовна, а кого на второй этаж заселят?
Второй этаж, понятно, самый ништяк, самое чёткое место!
Уж точно не нас, злобно сказал Гельбич.
На втором этаже палаты девочек, сообщила Ирина Михайловна.
А чё так?! А чё?! Фига-се! в досаде взвыли все пацаны.
Потому что вы психопаты! отрезала Ирина Михайловна. Вы ходить спокойно не умеете и на лестнице шею свернёте!
Да всё мы умеем!..
Разговор окончен. Игорь Александрович, ведите девочек наверх.
Усатый-волосатый вожатик снова улыбнулся.
Девочки, за мной, вежливо сказал он. Ступеньки не сломайте.
Палата, в которую Ирина Михайловна запустила звено Валерки, была похожа на каюту деревянного корабля. Большое окно. Восемь заправленных коек по четыре в ряд: полотенца висят на спинке, байковые одеяла натянуты, подушки торчат пирожками. У каждой койки тумбочка. На досках стен, на половицах и на байковых одеялах лежали яркие квадраты солнца.
Располагайтесь, сказала Ирина Михайловна. Доставайте, что вам надо, и парадную форму. Через полчаса чемоданы заберу в кладовку.
Нормальная палата, озираясь, подытожил Лёва Хлопов.
Его слова прозвучали как команда «Вперёд!».
Гурька отшвырнул свой рюкзак-колобок и полетел к окну.
Моя! завопил он, звездой упав на койку.
Валерка знал, что койки под окном всегда считаются самыми лучшими. Почему неизвестно. Однако лично Валерке больше нравилась койка в углу, и он молча поставил на неё свой чемодан. И второго соседа нет, и выход рядом, и удобнее делать домик из простыни, чтобы укрываться от комаров.
В пионерлагерях Валерка бывал уже много раз с третьего класса ездил. Папа считал, что Валерка слишком много читает и ему не хватает общения со сверстниками. Валерка не спорил, хотя в лагерях ему было скучновато. Папа у Валерки работал инженером в секретном конструкторском бюро, чертил двигатели для военных ракет. Это была государственная тайна, но непонятно, от кого. Как человек, думающий о Родине, папа хотел, чтобы сын был ближе к народу. А Валерку народ заколебал: одному побыть бы, без товарищей, без учителей и без глупой младшей сестрёнки, вот чего надо.
Другую койку под окном тотчас занял Титяпкин: плюхнулся задом и принялся вертеться туда-сюда, словно ввинчивался для более надёжного закрепления. Но к Титяпкину вдруг не спеша подошёл Лёва Хлопов.
Слушай, проникновенно сказал он. Я футболист, я бегаю, у меня лёгкие вот так разработаны, Лёва руками показал перед собой нечто вроде женских грудей. Мне кислород нужен. Пусти меня к окошку, а?
Титяпкин обомлел. Лёва, безусловно, был сильнее всех в палате, но дело не в этом. Даже за такое короткое время само собой определилось, что к Лёве в их только что сплотившейся компании уже все прислушиваются. Лёва незаметно становился признанным командиром. И как теперь быть бедному Титяпкину? Поссориться с Лёвой, когда остальные задружились?
Да за мах! залихватски заявил Титяпкин, словно уступить Лёве ему было в радость, и ловко перепрыгнул на койку напротив.
Эту я забил! обиженно закричал Славик Мухин.
Я с Лёвкой! заорал ему Титяпкин. У Лёвки кислорода нету!
Пошёл в жопу! Славик без аргументов столкнул Титяпкина на пол.
Ты чё? разозлился Титяпкин. Пойдём выйдем!..
Это Славика кровать, осуждающе заметил Титяпкину Лёва.
Рассудительному Лёве не хотелось иметь рядом придурка Титяпкина. А Титяпкину глупо было ссориться с Лёвой из-за койки Славика, если уж он не стал ссориться из-за своей собственной койки. Но Титяпкин почувствовал, что унижен. Ему требовалось отыграться. Его взгляд пронёсся по палате и остановился на Валерке маленьком и в очках. Очкарики все слабаки и дристуны, в этом Титяпкин не сомневался. А место в углу вроде неплохое.