Алик показал, как распределялась бы сила взрыва. Юрик задумался.
Ладно, я переделаю, вздохнув, согласился он.
Алик покивал и переместился к Валерке. «Полезет с советами пошлю в жопу, ревниво и грубо подумал Валерка. Дам Альберту по мольберту».
Алик заметил, что Валерка насупился, и деликатно промолчал.
Алик, скажи ему, чтобы танк у себя не рисовал, вдруг издалека попросил какой-то белобрысый мальчик.
Валерка чуть не подпрыгнул. Танк у него получился просто великолепно: он перевернулся под ударом бульдозера, как дохлый жук, одна гусеница порвалась и сползла с зубчатых колёс, а башня отвалилась.
Это с фига ли?! оскорблённо крикнул Валерка.
Алику явно стало неловко.
Понимаешь, смущённо принялся объяснять он, вы с Юрой записались позже остальных, а у нас была договорённость, что каждый рисует своё. Мы хотим, чтобы выставка показала разнообразие мира, и для этого нужно, чтобы рисунки не повторялись. А танк уже есть у Павлика.
Валерка решительно пошагал к Павлику. Белобрысый Павлик струхнул. Валеркины очки не ввели его в традиционное заблуждение о боеспособности Валерки. Однако рисовал Павлик действительно хорошо. Толстолобый танк он уже исполнил в краске. Перед танком стоял солдат, он поднял маленькую девочку в красном платье, и девочка втыкала в дуло танковой пушки цветок. Валерка мрачно полюбовался произведением Павлика. Возражать было бессмысленно. Нарисовано просто зыконски. Валерка вернулся к себе.
У нас коллектив, виновато сказал Алик. Надо уступать товарищу.
Ладно, не ной, буркнул Валерка и принялся ластиком стирать со своего рисунка перевёрнутый танк с отвалившейся башней.
И ракету пусть уберёт, тотчас попросила кудрявая девчонка.
А ракета тут при чём? взвился Валерка.
Ракета у него разламывалась пополам, а изнутри сыпалась всякая дрянь.
Я космодром рисую! ответила кудрявая. У меня тоже ракета!
Прошу, не расстраивайся, пожалуйста, Валерий, с сочувствием сказал Алик. Ты должен понять.
И самолёт! требовательно крикнули Валерке.
А самолёт Валерке нравился необыкновенно. Самолёт воткнулся острым носом в землю, и на хвосте у него висел парашютист на парашюте.
Придумай что-нибудь другое, шепнул Алик, благоразумно отступая.
Придумай что-нибудь другое, шепнул Алик, благоразумно отступая.
Валерка яростно стёр и самолёт, и ракету, и обескураженно уставился на свой ватман. Огромный бульдозер сталкивал в яму игрушечный кораблик. Водитель бульдозера с головой-глобусом торчал из кабины и лыбился, как дэбил, выражаясь словами физрука. Это чё, рисунок в защиту мира?!
Рядом всхлипнул Юрик.
Валерка оглянулся. Он думал, что Юрик сопереживает его драме, но Тонкий смотрел на своё творение, а вовсе не на Валеркино.
Ты чего? спросил Валерка. На этого глистогона обиделся?
Я про войну подумал, признался Юрик. Если будет атомный взрыв, то все погибнут, и мама тоже
Широкими движениями ластика Валерка принялся уничтожать всё, что у него осталось, и корабль, и бульдозер. Потом откнопил грязный ватман от мольберта и двинулся к Ниночке Сергеевне.
Сдаю! он постелил ватман на стол вожатке.
Что случилось? забеспокоилась Ниночка Сергеевна.
Выписываюсь из вашего кружка хреновского! отрезал Валерка.
Ребята опасливо глядели на него, прячась за мольбертами.
Валерка выскочил в коридор и злобно хлопнул дверью. Дружинный дом сотрясся. Пусть эти живописцы провалятся со своими выставками! Валерка развернулся, чтобы уйти прочь, и врезался лицом в крепкие титьки Свистухи.
Глава 3
Выбор психа
Футболистов, перепачканных землёй, Игорь подогнал к умывалке, которая своими длинными трубами, лоханями и вентилями-барашками напоминала доильный аппарат на совхозной ферме. Краны тряслись, струи воды били в жесть раковин, футболисты тёрли грязные мордахи кусками хозяйственного мыла. Игоря кто-то потянул за рукав. Игорь оглянулся. За его спиной стоял Юрик Тонких и виновато переминался с ноги на ногу.
Игорь Саныч, вас Наталья Борисовна к себе вызывает.
Зачем? удивился Игорь.
Она Валерика арестовала.
Да блин! в сердцах сказал Игорь.
Перепоручив мальчишек Ирине, Игорь пошагал за Юриком, на ходу выслушивая историю революции, устроенной пионером Лагуновым в кружке художественного творчества. Впрочем, ничего особо ужасного в поведении Валерки Игорь не усмотрел. Значит, должно обойтись без крови.
А что вы рисовали? на всякий случай спросил Игорь у Юрика.
Я атомный взрыв рисовал, а он танки и ракеты в защиту мира.
С неба звёздочка упала прямо к милому в штаны, пробормотал Игорь. Эх, гори там что попало, лишь бы не было войны.
Чего? не понял Юрик.
Ничего-ничего.
Арестованный Валерка содержался в Знамённой комнате. Насупившись, он сидел за шкафом, набитым рулонами стенгазет, и смотрел в открытое окно. Свистуха, расположившись за столом, разглядывала Валерку, словно тот был каким-то редкостным заморским кактусом.
Ты ведь вроде нормальный, Лагунов. Учишься как? Троек много?
Без троек учусь.
Получается, не уошник. А поведение уошное.
«УО» означало «умственно отсталый». Валерка не знал, что возразить. Сам он не считал своё поведение уошным.
На учёте состоишь?
Где? буркнул Валерка.