Ох, ребята, сказала она Валерке и Юрику, вы немного опоздали. Мы тут всем кружком рисуем картины в защиту мира. В Родительский день будет большая выставка на аллее. Присоединитесь или как?
Валерка оглядел большую комнату, загромождённую мольбертами.
А что рисовать в защиту мира? поинтересовался он.
Вообще-то он любил рисовать сражающихся рыцарей.
Мы решили нарисовать то, что каждому нравится. Но можете поискать в журнале карикатуру про поджигателей войны.
Ниночка положила на стол перед Валеркой и Юриком груду цветных и растрёпанных журналов «Крокодил». Валерка с любопытством полистал верхний журнал. Карикатуры там были забавные: тощие кричащие генералы в фуражках с высоченной тульей; наглые солдаты в касках и чёрных очках; толстые банкиры во фраках, с котелками на головах и сигарами в зубах; хищные полицейские с дубинками. Все они кривлялись вокруг огромных хвостатых бомб. Художники «Крокодила» издевались над своими героями, а Валерке хотелось чего-нибудь серьёзного, вызывающего восхищение.
Я могу ядерный взрыв нарисовать, я умею, робко сказал Юрик.
Я тоже чё-нибудь сам придумаю, уверенно пообещал Валерка.
Прекрасно! улыбнулась Ниночка. Для художественного мышления очень важна самостоятельность. Выбирайте себе место, ребята. Ватманы я сейчас достану. Карандаши и кисточки вон там, в банке, краски в шкафу. А творческим руководством у нас занимается Альберт Стаховский из первого отряда. Алик учится в изостудии при Доме пионеров.
Альберт был высоким, стройным и одухотворённым юношей, его пышные волосы разделял аккуратный пробор. Про интеллигентные лица, как у этого Алика, пацаны обычно говорили: «Морда просит кирпича».
Юрик затих перед чистым листом, поглощённый своим замыслом, а Валерка украдкой осмотрелся, выясняя, что рисуют другие ребята. Рисовали они что попало, без всякой связи с борьбой за мир: дети сажают дерево; полосатая кошка сидит на заборе; какая-то деревенская изба на берегу реки; жираф в зоопарке; еловый лес; девочка с надувными шариками; мотылёк на цветке; аквариум с рыбками; толпа уродцев на лыжах. Фигня.
Валерка уже знал, что он изобразит. Он изобразит мощный гусеничный бульдозер. Бульдозер толкает перед собой в мусорную яму груду всякого оружия, похожего на большие игрушки: танк, самолёт, боевой корабль, ракету. Из окошка бульдозера торчит башка водителя в виде земного шара. По смыслу типа как Земле не нужна война. Здорово! На самом деле Валерке хотелось рисовать не кошек и рыбок, а красивую, свирепую технику, которая воплощает в себе отвагу сражения, силу и напор. Война, конечно, это очень плохо. Это боль и кровь, страх и смерть. Никто не желает войны всерьёз, по-настоящему. Но ведь столько людей работает на заводах, где производят самолёты и автоматы, столько людей водят бронемашины и запускают ракеты!.. У Валерки папа тоже конструирует что-то секретное, а папа очень добрый. И по телику показывают парады. Пусть тогда всё оружие будет как бы понарошку ну, кино, например, снимают, или учения идут.
Валерка уже знал, что он изобразит. Он изобразит мощный гусеничный бульдозер. Бульдозер толкает перед собой в мусорную яму груду всякого оружия, похожего на большие игрушки: танк, самолёт, боевой корабль, ракету. Из окошка бульдозера торчит башка водителя в виде земного шара. По смыслу типа как Земле не нужна война. Здорово! На самом деле Валерке хотелось рисовать не кошек и рыбок, а красивую, свирепую технику, которая воплощает в себе отвагу сражения, силу и напор. Война, конечно, это очень плохо. Это боль и кровь, страх и смерть. Никто не желает войны всерьёз, по-настоящему. Но ведь столько людей работает на заводах, где производят самолёты и автоматы, столько людей водят бронемашины и запускают ракеты!.. У Валерки папа тоже конструирует что-то секретное, а папа очень добрый. И по телику показывают парады. Пусть тогда всё оружие будет как бы понарошку ну, кино, например, снимают, или учения идут.
Работа увлекла Валерку, и он перестал замечать, что творится вокруг. Шуршали карандаши по бумаге, звякали кисточки в стаканах с водой. Ниночка Сергеевна сидела за столом, перелистывая старые «Крокодилы». Художественный Алик ходил между мольбертами, смотрел на рисунки и тихим культурным голосом делал замечания:
У тебя, Лена, красный и оранжевый цвета сольются, лучше раздели их светотенью, можно сиреневой. Витя, ты неверно обозначил ноги у лошади. Серёжа, вот этот угол у тебя пустой, тут ещё что-нибудь нужно нарисовать.
Алик долго стоял за спиной Юрика. Юрик изобразил пока ещё в карандаше огромный атомный гриб посреди города. Дома и деревья горели, человечки, размахивая руками, бежали прочь.
Юра, не одобряю твою композицию, наконец сказал Алик.
Почему? почти обиделся Юрик.
Алик взялся за подбородок, не отводя взгляда от ватмана.
Понимаешь, ты изобразил взрыв в центре. И он как бы отбрасывает всё от себя, выталкивает всё остальное за границы листа. Это ошибка. Я бы посоветовал тебе поместить взрыв в левую верхнюю часть. Тогда сила взрыва направлялась бы по горизонтали, вертикали и диагонали во все остальные стороны, и композиция обрела бы законченность и равновесие.