Заметить нашу суету с улицы было невозможно, шторы плотно задернуты. В покидаемой квартире останутся только они и громоздкая, советского производства, мебель в комнатах и на кухне. Все остальное упаковали в узлы. Семья, как водится перед дальней дорогой, присела на чемоданы, а я сходил в свой дом в Новороссийске Уругвайском и предупредил о гостях жену и слуг. Отдал необходимые распоряжения и вернулся. Вновь открыл портал и стал бросать в него все, что под руку попадалось. Но вот последняя табуретка исчезла в портале. Следом исчезли люди. Я, еще раз пройдясь по квартире, перекрыл водяные вентили, погасил свет, и через долю секунды стоял во дворе своей усадьбы.
Глава 25
Вещи уже были убраны. Семья Шустовых стояла тесной кучкой, окруженная моими телохранителями, державшими в руках зажженные факелы. А моя женушка разговаривала с Тамарой Петровной.
Мое появление вызвало реакцию: воины встали на одно колено, склонив головы, жена бросилась мне на грудь и стала целовать. А Киса тереться о ноги и мурлыкать. Шустовы смотрели на меня во все глаза. Киса, поприветствовав своего властелина и задрав хвост трубой, принялась знакомиться с вновь прибывшими. Обошла и обнюхала каждого, а Танюшку, погладившую ее, так даже лизнула. Напряженные лица переселенцев стали расслабляться, и вскоре они заулыбались.
Прошу в дом, товарищи, пригласил я вырванных из лап смерти и нищеты людей. Ларита, принимай постояльцев!
Князь, князь! пронесся громкий шепот, и я увидел, как через калитку, сделанную в разделявшем наши усадьбы невысоком заборе из штакетника, вошел Андрей Михайлович. Все вновь склонились в поклоне, а я подбежал к сюзерену. Коротко поклонился.
Значит, рискнул засветить свою новую способность? Не держи людей на дворе, веди в дом! Там нас и познакомишь.
Я махнул рукой. Шустовы, ведомые Ларитой, ушли. Бойцы убежали в караулку, унеся факелы. Стало темно, только у крыльца рядом с часовым был свет.
Значит, удалось тебе в нашем времени людей нужных найти? произнес князь. Это хорошо. Давай вон, на лавочке посидим, на звезды поглядим. Пусть люди повечеряют без напряга. А ты говори.
Рассказ мой был короток. Все, что мной было сделано более чем за сутки, уместилось в три десятка слов.
Значит, мы разбогатели на учительницу начальных классов, врача-стоматолога, слесаря-механика и майора- артиллериста в отставке. Из всех он для нас сейчас самый ценный кадр. Военные специалисты и оружие главное! Как понял, еще источники вооружения ты пока не нашел?
Зато добыл людей, знающих, где оно есть!
Отправив спать женщин мы, мужчины, приступили к беседе. Остаток ночи прошел очень плодотворно. Поспать слугам не пришлось. Чай матэ пился большими кувшинами. Стол ломился от всевозможных заедок, а пирожки подавались прямо с пылу, с жару. Под утро уже и языки от усталости не ворочались, и глаза слипались, не смотря на бодрящее действие «чая божественного Каа». На рассвете князь ушел к себе, отца и сына слуги отвели в выделенный их семейству гостевой дом, а я, взяв со стола стопку исписанных листов бумаги, отправился в кабинет. Хотел еще раз прочитать написанное Сергеем и майором. Но, сев в кресло, тут же отключился.
Поспать мне дали ровно до обеда. И разбудила меня Киса. Я погладил ее по голове, почесал горлышко, вызвав из него нежное урчание, и встал. На босые ноги. Кто-то очень осторожный снял с меня, спящего, сапоги и поставил их у порога. Спасибо за заботу! Сбросил пиджак, расстегнул и положил на стол пояс-антиграв, снял штаны и рубашку, бросил их на пол. В трусах и майке отправился в ванную комнату, принял душ. Через большую гостиную прошел в спальню. Наготой никого не смутил. В своем доме каждый ходит в том виде, в каком он хочет. Здесь, на индейской земле, нагота естественна. Князь запретил светить голыми чреслами только на городских улицах и в общественных местах. Ослушавшегося ждал штраф. А дома как кому нравится.
Надев свежее белье и рубашку со штанами, поцеловав и приласкав дочурку, вышел из спальни. Стол уже был накрыт для обеда.
Как мои гости? поинтересовался я у Лариты.
Позавтракали, осмотрели усадьбу, подивились на страусов в загоне. Старший мужчина хотел тебя видеть. Сейчас тоже обедают, я распорядилась их обслуживать, пока они своего дома и прислуги не имеют. Они ведь тоже дворяне?
Проигнорировав вопрос жены, я сказал:
Пошли кого-либо сказать майору, что я приглашаю его на обед. Зовут майора Шустов Борис Иванович. Да, пусть посыльный меня перед ним величает полным титулом. Новые люди. Надо, чтоб быстро вжились в нашу действительность.
По знаку Лариты стоявшая рядом со столом служанка бросилась к двери. В доме моей семье прислуживали только женщины, на дворе мужчины, там больше работы, требующей физической силы. А в доме сильным мужикам не место! Через пару минут вошел майор. В форме, с орденом и тремя медалями на груди. Скинул фуражку и, увидев в красном углу икону, перекрестился.
Присаживайся, майор. Теперь твое место за этим столом от меня по правую руку, располагайся. И не стесняйся. Что на столе есть, то надо есть! Сам не тянись, ты теперь не там, а здесь. «Что-то меня на каламбурчики пробило!» Скажи служанке, подаст. И не смущайся. Здесь у нас махровый феодализм. Еще не монархия, но к этому идет. Привыкай сам и родных своих приучай. Здесь есть и будет социальное неравенство. Есть господа и слуги, впрочем, историю изучал, должен знать. Ты, как старший офицер, тоже причисляешься к дворянству. Естественно, что и твоя жена, и сын, и невестка отныне тоже благородных кровей. Как и Танюшка-внучка. Господа. Хотя вас об этом никто спрашивать не будет. И так поймут. А что форму сохранил, то это очень хорошо. И ордена с медалями, только здесь они воспримутся как украшения, а не знаки твоей воинской доблести. Люди этого времени о них еще ничего не знают. Но узнают. И не вздумай их снять!