Как, к примеру, я буду искать в забайкальских сопках склады, предназначенные для снабжения наших войск при возникновении вооруженного конфликта с сопредельным государством, если они замаскированы и к ним нет даже тропинок? Это надо будет потрошить штаб ЗабВО, искать там карты да схемы. Или какой-либо неброский лист бумаги в покрытой пылью картонной папочке с географическими или иными координатами, вплоть до «три лаптя по карте 8 в северо-южном направлении от пенька спиленного в прошлом веке кедра»!
Хабаровчанин Стриж дал более точную наводку: под его родным городом есть поселок с заводом по производству и утилизации взрывчатых веществ. Мне останется только найти подробную карту края, а остальное дело внеземной техники. Жень-Шень внес наиболее весомую лепту: его отец военный моряк, и вполне сможет мне помочь, если я с ним буду говорить полностью откровенно. Это подразумевает, что я расскажу ему о том, где сейчас его сын, как попал и чем занимается.
Женя, произнес я, глядя ему в глаза. Ты действительно хочешь, чтобы твой отец это знал? Не будет ли для него это знание еще более жестоким ударом, чем твоя смерть? Ты сам в то, что с тобой произошло, не сразу поверил, а каково ему будет? Тем более что мне для подтверждения своих слов его сюда, к тебе, привести придется. А как у него сердце не выдержит такой вести?
Тогда меня с собой возьми. Я после того боя, скорее всего, в «без вести пропавших» числюсь. Мало что ли раненых и память потерявших, да без документов по госпиталям мыкаются?
Да, о таком бездушном отношении тогдашнего командования к бойцам покалеченным я знал. Журналисты раскопали, что после Первой чеченской на станции железнодорожной два вагона с трупами бойцов русских нашли. Без документов. Кто, с каких частей, как и где погибли неизвестно. Побросали в вагоны, закатили в тупик и забыли отцы-командиры. И никто их не искал! Без вести пропали и точка. Даже в дремучие века, что Средними называются, командиры не бросали своих павших солдат не похороненными. Если только сами вместе с ними не полегли. А кто сделал бы так, тому точно бы пику в пузо воткнули, и хоронить не стали.
Добро! Я подумаю, как это правильно сделать. Вполне возможно, что через твое сознание я смогу точку выхода установить.
А мы с тобой, воевода, сможем пойти? На меня смотрели полные надежды и просьбы глаза Стрижа и Дизеля. В руке Стрижа подрагивал обрывок открытки с изображением драмтеатра в его родном городе единственное, что сохранилось в кармане изодранной пулями форменки десантника. Привет из прошлой жизни. Моя четкая точка выхода.
Сможете, братцы, но каждый в свое время. Сейчас вы мне здесь нужны. Дело важное и очень срочное. Хоть с виду довольно рядовое. Надо построить большой сарай
Шаг, и черное ничто захлопнулось за моей спиной. Следующим объектом экспроприации был особняк Сутулого. Носил он явные следы штурма, учиненного покойным лейтенантом Галушко. Выбитые двери, разбитые окна, пулевые оспины в стенах. И вскрытый сейф. Ай да гарный хлопец лейтенант! Успел погреть ручки, только не в коня корм пошел. Ну, ладно. Деньги эти покойнику нужнее.
И на этот раз со мной были бойцы-уругвайцы. Взял тридцать человек, чтобы быстрее управиться. Индейцы сначала с огромным интересом рассматривали все вокруг, трогали руками, едва на зуб не пробовали. Но услышав мою команду, тут же загнали удивление и любопытство внутрь себя и бегом принялись тащить все, что под руку попадало, и бросать добычу в портал. А меня убранство особняка не интересовало. Что могут придумать быдляне, ставшие нуворишами? Дальше позолоты, где ни попадя и лепнины «под старину» их воображение не простиралось. Это раньше жизненный путь таких, как Сутулый, складывался из «украл выпил в тюрьму». А теперь они в одночасье стали «уважаемыми людьми», сажающими во властные кресла купленных чиновников. Силушку почуяли, вседозволенность и неуязвимость со стороны Закона. И решили «соответствовать» своему новому статусу. Только напрочь забыли, что бандиты хоть и живут хорошо, но не долго. Вот теперь и пованивает с дыркой во лбу один такой нувориш с параши на полу кабинета другого такого же нувориша. Растворяющегося в болоте.
Меня больше интересовало оружие. Любое. И оно присутствовало в ящиках массивного стола в кабинете Сутулого. Это были два пистолета-пулемета «Кедр» с глушителями и четыре запасных магазина на 30 патронов 9×18ПМ каждый. Снаряженных. Стволы неплохие для ближнего боя. Удобные для скрытого ношения. Вот только если глушитель надежно блокирует звук выстрела, то лязг затвора при стрельбе, особенно ночью, слышен далеко. Да и ладно! Нам в 16-м веке не стоит привередничать. Да и кто сможет понять, что в ночи лязгнуло?
Здесь же, в кабинете, стоял еще и обширный стеклянный шкаф, похожий на выставочную витрину. В нем находились охотничьи ружья и карабины. Разных моделей, калибров и производителей. Коллекция, одним словом. Как еще и их менты не прибрали? Видно, на потом отложили, а «потом» случились пули в брюхи. А ружьишки-то красивые, одно даже с золотой чеканкой. Но я пришел не богатствами, нажитыми преступным путем, любоваться, а экспроприировать их. Потрошили особняк до тех пор, пока ОПОН через забор не полез. Нам с этими ребятами встречаться не захотелось. Потому хватай мешки вокзал поехал!