Потом я отвозил ее на вокзал, смотрел на огни уходящего поезда, возвращался домой, усаживался в плюшевое кресло, расслаблялся, давая возможность тоске завладевать моим телом, и ждал следующего вечера, чтобы набрать номер ее телефона.
У меня скопилось множество телефонных счетов. Как-то я подсчитал, что за пять месяцев позвонил ей двести четырнадцать раз. Она позвонила мне дважды... Она не жила в другом городе, просто у нее была там длительная работа. Расписывала какую-то церковь.
Как-то у нее случилась сильнейшая ангина. В церквах всегда прохладно, и горло отекло. Была большая температура, и она приехала болеть домой. Я ухаживал за ней два дня, радуясь, что хоть чем-то могу занять себя.
На третий день ей стало лучше, и она спросила:
- Ты все не пишешь?
- Нет.
- А чего?..
Потом ей опять стало плохо, и она замолчала, раскрывая рот лишь для полосканий. И я еще три дня не видел пишущей машинки, укором стоящей на столе.
На четвертый день она опять спросила:
- Ты хоть придумываешь что-нибудь?
- Нет.
- Это плохо.
Я сам знал, что это плохо, и отправил ее полоскать горло.
На следующий день она предложила:
- Давай придумывать вместе.
- Давай, - согласился я.
У нее проснулся аппетит, она плотно поела - с мясом, овощами и фруктами. Вытерла рот мокрым полотенцем, откинулась на подушки, вздохнула, наевшаяся, и задала первый вопрос:
- Про что будем придумывать?
- Не знаю, - ответил я. - А про что ты хочешь?
- Давай про "кого".
- Давай.
- Давай про молодого человека?
- Давай.
- Начинай.
- Можно я подумаю?
- Подумай, - согласилась она и закрыла глаза.
Я сидел и думал, а она спала. Она выздоравливала и проспала до вечера.
Проснулась и спросила:
- Подумал?
- Подумал.
- Ну, начинай.
- С чего ты хочешь?
- А с чего обычно начинают?.. Может быть, с биографии?
Я улыбнулся:
- Давай с биографии... Начинаю...
Она приготовилась слушать и сложила на груди руки.
- Пусть этот молодой человек, - начал я, - Пусть он играет в духовом оркестре. Десять лет дует в мундштук тенора...
Я посмотрел на нее - кажется, ее это устроило.
- Дул, дул десять лет, ни о чем таком особом не задумывался. Потом неожиданно сломал руку и задумался...
- Все тебя в драму тянет, - перебила она и слабой рукой потрепала меня по волосам. - Ну, продолжай...
- И молодой человек затосковал.
- Как ты?
- Ты знаешь, тоска делает жизнь некрасивой, и задумываешься: что же такое самоубийство - слабость или сила?.. А кто-то талантливый взял и описал жизнь тоскующего талантливо, а какой-то веселый блондин прочитал ту повесть и загрустил, вдруг поняв, что его жизнь еще тоскливее описанной. И стал шатеном. И стал умным.
- Это лирическое отступление, - прокомментировала она. - Я знаю... Продолжай.
- Давай введем в ткань сюжета детективный эпизод? - предложил я. Читателя нужно заинтриговать.
- Угу, - согласилась.
- Так вот, этот молодой человек гулял перед сном по парку. У него болела рука, и он аккуратно придерживал гипс. Вдруг он увидел под фонарем мужчину и женщину. Они о чем-то говорили, спорили. Затем мужчина достал нож и замахнулся на женщину. Но не ударил, а, выронив его, заплакал. Потом они ушли, и молодой человек подобрал нож...
На следующий день она выздоровела и уехала расписывать свою церковь.
- Ты знаешь, что такое любовь? - спрашиваю я ее.
- Мне нравится стрелять из лука, - отвечает она. Знаешь, так натянешь тетиву, стрела дрожит, рука каменная...
- Припухлости ягодиц из-под коротенькой белой юбочки. И все смотрят...
- Подожди, не говори глупостей... Разжимаю пальцы, и стрела летит. С визгом врезается в мишень... Десятка...
Мы проезжали мимо поля, на котором столбиками в рядок стояли лучники.
- Я мастер спорта, - сказала она, сложила губки и запищала ими так, словно сожалея.