Утром собираемся очень быстро. Странно, но после практически бессонной ночи мы бодры и полны сил. Батальон грузится в автобусы и машины, и мы объезжаем Иловайск стороной. С нами идут несколько «коробочек» (бээмпэ, бэхи), которые нам прикомандировали из 17-й танковой бригады, командует ими капитан Апис, широкоплечий крепкий парень, настоящий боевой офицер. Наш план обойти укрепрайон противника и зайти в город с не обороняемой западной стороны. Около села Грабское замечаем на обочине несколько трупов, одетых в странную форму.
Казачки, говорит Шева. «Всевеликое Войско Донское». Видишь, как придурковато одеты? Папахи, штаны с лампасами, будто в цирк приехали. Вояки из них никакие, зато мародерничать всегда в первых рядах.
В Грабском с начала августа стоит украинский блокпост (4001), его охраняет 40-й батальон теробороны «Кривбасс». Как бойцы тут выдерживают постоянные артобстрелы и наскоки сепаратистов, трудно сказать, но выдерживают. В середине августа наши бойцы помогали им зачищать село, с тех пор ситуация с обстрелами мало изменилась, правда, теперь они отвечают обстрелами на обстрел и держат сепаратистов на расстоянии. Нас приветствует молодой двадцатидвухлетний лейтенант-танкист с позывным Глеб. Рядом с ним мохнатый пес с позывным Полковник гоняет курицу с позывным Прапор. Через Грабское будут снабжать подразделения, которые зайдут в Иловайск, так что от стойкости 40-го тербата, 17-й танковой и других подразделений, которые держат тут оборону, во многом зависит судьба предстоящей операции. Капитан Апис и лейтенант Глеб заходят в город на четырех «коробочках» вместе с нами. «Кривбасс» геройски держит такие же блокпосты, блокируя основные пути к Иловайску, еще на трех трассах. На одном из них бойцам приходится особенно тяжело. У них ранен и госпитализирован командир, нужна броня, но никакой брони им не дают, вообще ничего не дают и ничего не говорят, кроме мата по рации и бодрой, но тупой команды: «Держаться!» И они держатся. Когда смотришь на таких парней, начинаешь уважать свою страну.
В Иловайск мы входим со стороны села Кобзари легко, без огневого контакта. Как и предполагал Семен, нас здесь не ждали. Быстро заняв и зачистив несколько кварталов с частными домами, мы укрепляемся и расставляем дозоры по периметру, штаб и база располагаются в школе. Мы не встретили здесь пока ни одного сепаратиста, а все местные жители из-за двухсторонних обстрелов сидят по подвалам и не решаются даже поднять головы.
Шева рывком открывает двери погреба, я кричу вниз:
Всем выйти с поднятыми руками! Оружие бросать на землю перед собой! Палец на спусковом крючке, в руке граната. Если мне покажется что-то подозрительным, я обязательно ее брошу вниз.
Из подвала выходят только дети, женщины, старушки и старики. Они очень боятся нас, это очевидно. Для них мы каратели, бандеровская сволочь:
Всех, кому за шестьдесят, вы расстреляете, вполне серьезно рассказывает о наших планах милая бабушка в белом платочке. А тех, кто старше пятнадцати, заберете в трудовые лагеря Коломойского.
Они удивлены, что практически все «каратели» говорят на русском языке, и не готовы принять этот факт как данность, подозревая нас в лингвистическом подлоге.
Вы откуда сами? Зачем пришли к нам? бросаются мирные вопросами, как комьями грязи. Они голодные и злые.
Некоторые бойцы называют города и поселки Донбасса, откуда они родом, показывают свои паспорта с пропиской, и местные начинают потихоньку оттаивать и даже берут еду, которую мы предлагаем.
Они если не все, то процентов восемьдесят точно против нас, говорит, раскладывая сухпаек перед отбоем, Шева. Это наш первый прием пищи сегодня, мой первый завтрак на красной земле Донбасса. Конечно, не такая она уж и красная, но и не такая черная, как у нас, это точно. Зато ночи здесь словно уголь, чернее «Черного квадрата».
Зачем нам этот город? Эта земля? Этот, пропитанный пылью, воздух? Что нам тут делать? Нас тут никто не ждет. Это же не люди, это телезрители. У них Кисилев головного мозга! делюсь впечатлениями после общения с местным населением.
Перевоспитывать! зло отвечает Шева. Только перевоспитывать лагерями Коломойского! А если серьезно, то докторской колбасой, хорошими зарплатами, вкусными апельсинами, желательно, не наколотыми, шоколадными конфетами Порошенко в прямом и переносном смысле. Телезрители они тоже люди, они вкусно кушать хотят. И это наша земля, и неважно, какого она цвета. Через пару дней посмотрим, что ты скажешь.
На самом деле это не смешно здесь, на украинской территории, нас, граждан Украины, большинство местных жителей считают врагами. Но парадокс в том, что из-за таких, как они, мы и находимся здесь. Какой-то замкнутый круг. Шева со мной не соглашается. Зевая, он говорит, что я пытаюсь переложить ответственность за войну на какую-то отдельно взятую группу людей, а это неправильно.
Ничего я не пытаюсь перекладывать, возражаю я, кроме рюкзака под головой!
И автомата!
«Ладно, думаю я, посмотрим, что ты скажешь через пару дней, если земля действительно покраснеет...»