ГЛАВА 2.
- Спасибо! Лиля благодарно посмотрела на Тома и вцепилась в бутерброд, сосредоточившись на сиюминутных потребностях, и едва не замычала от удовольствия, зажмурившись.
Она пропустила момент, когда рядом опустился новый знакомый, увлечённая поздним ужином, и вздрогнула, чуть не выронив бутерброд, когда Том аккуратно убрал влажную прядь с её лица. Замерла, сердце скакнуло к горлу и чуть там не застряло, и нахлынуло острое осознание, что она одна, в спальне с едва знакомым мужчиной. Сильным и наверняка опасным, таким же, как лорд Сеттен. Лиля с трудом проглотила кусок бутерброда и попыталась осторожно отодвинуться, внутренне напрягшись.
- А ты в самом деле красивая, - негромко произнёс Том, откровенно разглядывая её. Полуночная Никогда не видел никого из вас, - его губы тронула задумчивая улыбка, а в глазах отразился огонёк светильника.
Или зажёгся другой? Пугающе яркий и с откровенным интересом? Бутерброд уже не казался таким уж вкусным, Лиля отодвинулась ещё, чувствуя, как позвоночник обвивают холодные щупальца страха. Похоже, он и в прошлой, и в этой жизни был её постоянным спутником, потому что ощущался сейчас, как старый знакомый, привычный и почти родной, хотя и не очень приятный. Она боялась мужчин? Похоже на то.
- Вы носфайи? тихо спросила Лиля, выудив из памяти незнакомое слово, не сводя с Тома настороженного взгляда.
- Так и есть, - он склонил голову, продолжая разглядывать Лилю, но не предпринимая больше попыток прикоснуться или приблизиться. Боишься меня? тёмная бровь выгнулась, а в уголках губ снова притаилась улыбка.
- Д-да, - пробормотала Лиля честно, хотя внутри всё сжималось.
Однако почему-то казалось, что этот мужчина не такой холодный и отстранённый, как тот, лорд Сеттен. И улыбался он обаятельно, что же до страхов «Он мне пока ничего плохого не сделал», - попыталась убедить себя Лиля.
- Не стоит, - совершенно спокойно ответил Том, без признаков раздражения или злости. Ты жуй, зря, что ли, старался? он кивнул на бутерброд, про который Лиля уже успела позабыть.
Она послушно откусила, а потом выпалила:
- Ваш друг сказал, что меня продадут на аукционе. Это правда?
И уже прежде, чем Том ответил, по его хмурому лицу поняла, что правда, Судья не обманул. Аппетит пропал окончательно, Лиля отложила надкусанный хлеб и отвернулась, прижав нижнюю губу зубами. Подбородок задрожал, перед глазами всё поплыло от навернувшихся слёз. Стало зябко, несмотря на принятую недавно ванную, сухой, тёплый халат и плясавшее в камине пламя.
- Ты ничейная, - раздался глухой голос за спиной. И о тебе уже завтра будет известно в городе. Дейн Судья, он не может пойти против закона.
Лиля не знала, отчего вдруг поддалась сиюминутному порыву и оглянулась на собеседника.
- А вы? тихо спросила она.
По лицу Томаса пробежала тень.
- Я Палач, - ровно выговорил он. Я связан клятвой с Судьёй, и обязан подчиняться ему.
Она снова отвернулась, переставив поднос на тумбочку. Глухая, безнадёжная тоска оставила во рту привкус пепла, почему-то именно после этого короткого разговора с Томом осознание реальности происходящего нахлынуло с отчётливой ясностью. Она в другом мире. Где-то там, в родном, Лиля умерла, и никто ни в какой реанимации не пытается её откачать. А здесь она желанная игрушка для странных нелюдей, и её кровь для них деликатес
- Тебе надо отдохнуть, - наконец нарушил тяжкую тишину Томас, и Лиля почувствовала, как он встал с кровати. Спокойной ночи, увидимся утром за завтраком.
И новый знакомый покинул спальню, неслышно прикрыв за собой дверь. Лиля же, беззвучно всхлипнув от пронзившей грудь острой безысходности, повалилась прямо поверх покрывала, крепко зажмурилась и всё-таки заплакала. Тоже беззвучно, слизывая солёные капли с губ, сжавшись в комочек и трясясь от поднявшегося из глубин озноба. Не болезненного, нет, а отражения того холодного одиночества, охватившего сейчас Лилю. Одна, в чужой реальности, среди чужих нелюдей даже, без шанса самостоятельно начать новую жизнь. И её продадут. Так стоило ли ради этого прыгать с моста?.. Эмоции внутри выли, как ветра в зимнюю метель, но из плотно сжатых губ Лили не вырвалось ни звука. Кажется, где-то неимоверно далеко, в прошлой жизни, она именно так и плакала Почему, девушка не могла вспомнить, как ни пыталась. Знакомая тупая боль сжимала виски, усугубляя её состояние, и Лиля поспешно бросила попытки докопаться до уснувшей памяти.
Постепенно остались только судорожные всхлипывания, вместо отчаяния - пустота и апатия. Глядя перед собой отсутствующим взглядом, Лиля сходила в ванную, умылась, вернулась обратно в спальню и выключила светильники. Теперь комната наполнилась пляшущими тенями, скользившими по стенам, они складывались в причудливые фигуры, и Лиля поспешно зажмурилась, не желая рассматривать их. Она думала, что от всего случившегося и выпавших на этот вечер переживаний не уснёт, но едва голова коснулась подушки, девушка отключилась моментально, рухнув в тёмную бездну сна до самого утра.
Дейн стоял у окна в своём кабинете, заложив руки за спину, и смотрел, как стекают капли по стеклу, оставляя причудливые узоры. Только вот перед серебристо-зелёным взглядом возникало совсем другое зрелище. Бледное лицо с печатью усталости, фиолетовые тени под глазами, приоткрытый рот, беспомощно откинутая голова Влажные пряди, отливающие перламутром, беззащитная шея, чей изящный изгиб так и манил припасть к нему губами. Пульсирующая голубая жилка, по которой хотелось провести языком, увлажняя кожу, вдыхая тонкий аромат бергамота, а потом поддаться искушению и всё-таки прокусить, слизывая тёмные капли Интересно, а какая она на вкус, полуночная? Почему-то упорно думалось, что как лёгкое, изысканное вино с южных провинций, с фруктовыми нотками и, может, едва ощутимой сладостью, тающей во рту, как карамелька