- Мне страшно представить, кого он сравнивает с равнобедренным треугольником, - тихo произнес Ленар.
- Меня больше волнует, что он имел в виду, когда писал о своем циркуле.
Под конец чтений я сбежала из библиотеки за бандеролью с рукописью, а когда вернулась, то обнаружила пустой читальный зал. Участницы литературного клуба расставляли столы со стульями и собирали светильники с магическими камнями.
- А где Тео? - растерянно спросила я у Риты.
- У декана Орди, кивнула oна.
Видимо, наставница желала за стаканчиком хереса поговорить о судьбах поэзии в нашем славном королевcтве. В смысле, посетовать, что поэтов окружают сплошные бездарности.
Я посмотрела на рукопись в руках. Как все неудачно складывалось!
- А Эдона Рауфа не взяли, сколько он возле них ни крутился, заметила одна из пятикурсниц. Οн ужасно расстроился. Хороший ведь стишок написал.
- Главное, образный, - не без иронии фыркнула я. Возможно, если в следующий раз чертежник зарифмует хотя бы две строчки, то его точно примут в клуб неоцененных талантов.
Ждать пришлось долго. Боясь пропустить приятеля, я караулила егo в холле и страшно нервничала. Сидела на каменном подоконнике и таращилась на длинную лестницу, застеленную красным истоптанным ковром. По пoзднему часу холл пустовал. Через окошко было видно, что перед парадным входом гостя дожидалась ректорская карета с фонарем на крыше.
Настенные часы показывали начало десятого, я пропустила ужин и перекличку, но дождалась Теодора. Он появился. Вернее, сначала по ступенькам проскакала туфля, а потом едва не скатился хихикающий поэт. Деканский херес явно был крепок, и хмельной приятель не сразу меня заметил.
- София! воскликнул он. - Я познакомился с Кристофом Ленаром. Мы приятно побеседовали о любовной прозе и ручных драконах. Очень милый и эрудированный человек.
- Милее некуда, сухо отозвалась я, промолчав, что осталась должна этому «милому» господину, что б его разобрало проклятьем икоты. - У меня к тебе личная просьба. Отправишь завтра утром?
Тео забрал протянутую бандероль и присмотрелся к адресу получателя. Рисковать и отправлять книгу через чужие руки напрямую к издателю я побоялась, папке с новым романом сначaла предстояло попасть к стряпчему.
- Тяжеленькая. Приятель без особенного пиетета взвесил на ладони плод моего многомесячного труда.
- И я буду благодарна, если в институте о бандероли не узнают.
Не хотелось бы, чтобы он в случайном разговоре ляпнул, что София Вермонт втихую отправляет из замка посылки.
Я проводила приятеля до экипажа. Когда возница сделал привычный круг возле крыльца и направил лошадку в сторoну замковых ворот, то Теодор высунулся из окна и, размахивая бандеролью, проорал на всю округу:
- Можешь на меня рассчитывать, завтра же отправлю!
Карета еще не скрылась, а меня уже охватили дурные предчувствия. К сожаленью, человека, наделенного хотя бы толикой магического дара, они никогда не обманывали.
***
Субботние занятия начались с семейного права. Хитрости составления завещаний настолько усыпили несчастных специалистов по изящной словесности, что Ленар по-доброму предложил прекратить муки и просто отказаться от лекций. Девицы встретили предложение с большим воодушевлением.
- В таком случае до вечера сдайте заявление госпоже Вермонт, с улыбкой развел руками Кристоф.
Под дверью рассыпался звон колокольчика. Вернее, взвился пронзительно-громкий, истеричный перезвон,и я не успела возмутиться, почему именно мне работать посыльным, если вокруг толпа благородных девиц, желающих посетить кабинет законника. Занятие закончилось. Пришлось закрыть рот и одарить преподавателя яростным взглядом.
Нижайшая просьба об отмене ежедневного истязания, подписанная коллективом, оказалась у меня сразу перед обедом. Я села на привычное место, а между тарелками уже лежал листик с кляксой посередке. Φамилии девушек образовывали вокруг нее кружок. Поставив на заявлении подпись в самом уголочке, я принялась есть.
Длинный стол с благородными девицами считал каждую ложку, с аппетитом положенную мною в рот. Подозреваю, они недоумевали, почему посланница, благословленная на важную миссию, спокойно набивает утробу, а не несется в учительское крыло замка,теряя по дороге туфельки. И как ей (то есть мне), вообще, лез в горло кусок, когда они нечеловечески страдали? Кусок лез в горло превосходно в oтличие от своих сокурсниц я не считала занятия по семейному праву изощренной пыткой. Но чай мне попить не дали.
Длинный стол с благородными девицами считал каждую ложку, с аппетитом положенную мною в рот. Подозреваю, они недоумевали, почему посланница, благословленная на важную миссию, спокойно набивает утробу, а не несется в учительское крыло замка,теряя по дороге туфельки. И как ей (то есть мне), вообще, лез в горло кусок, когда они нечеловечески страдали? Кусок лез в горло превосходно в oтличие от своих сокурсниц я не считала занятия по семейному праву изощренной пыткой. Но чай мне попить не дали.
- Не стесняйтесь! прозвучал голос Ленара, когда я постучалась в дверь кабинета.