Еще одно отличие здешних мест от виденных нами раньше: местная Индия это плоскогорье. Не всегда плоское, гор и долин между ними тоже хватает. Средняя высота километр-полтора над уровнем моря. Так что жара здесь далеко не такая удушающая, как на той же арабской территории. Или персидской, где мы были. Впрочем, в Персии мы через самую южную ее часть проехали, возможно, севернее климат мягче.
Сам городок обходится совершенно без зелени, но вокруг него сплошные заросли, в которые лучше не лезть. Слишком там много всякого ядовитого, причем даже не столько змей и насекомых, сколько колючек, которыми здесь покрыты чуть ли не все растения. Отпускать бедных коров на естественный выпас нет никакой возможности: сдохнут, пожевав местную травку и листочки, в первый же день. Так что корма для них специально выращивать надо. Думаю, это одна из основных причин, почему в Индии так много вегетарианцев.
Через несколько дней из Майсура мы перебрались в Ути, тоже небольшой городок, но уже не административный, а ремесленный центр. Да, именно ремесленный. Как оказалось, среди зарослей вокруг него довольно часто встречаются сандаловые деревья. Самые настоящие. С красноватой древесиной и характерным запахом. Вот весь город из этой древесины что-то мастерит. От бус и некрупных статуэток до мебели.
Через городок (рядом с ним, как принято в Запорталье) проходит оживленная трасса из Персии в колонии россиян. Так что рынок тут тоже большой, чуть ли не на четверть всего городка. Помимо местного сандала, сюда из других мест свозят самоцветы и ювелирные изделия, хлопковую ткань и одежду. Сельскохозяйственный рынок тут в другом городке Хапуре. Основной предмет экспорта сахар и специи.
В Ути мы с Галей задержались надолго, рынок исходили вдоль и поперек, но подруга все отсюда никак уезжать не хотела. Дошло до того, что сама меня выпихнула проведать одну из подозрительных мне на предмет Ушедших точек, расположенную неподалеку в горах. Я с картой успел за время пути поработать и несколько мест, которые надо будет проверить, наметил. Вот здесь одна такая и была.
В принципе я думал заняться археологическими изысканиями позднее, без спешки, когда где-нибудь обоснуемся. Но раз Галя сама настаивает, почему бы на разведку не съездить?
Дорога туда, правда, такая, что на грузовичке не проехать: по ширине не поместится. И покрытия никакого нет, слегка подровненная каменистая почва. Проложена серпантином в горы. В общем, не дорога, а, скорее, тропа. Но я для этих случаев как раз мотоцикл и покупал. Вот и появился повод его обновить.
Чтоб через неделю вернулся, напутствовала меня Галя. И так два конвоя пропускаем. На третьем я твердо намерена поехать. Так что уложись. Иначе могу и без тебя уехать. Ха-ха!
Сказано было вроде как в шутку. Чтобы это подчеркнуть, она еще некоторое время посмеялась. Но как-то невесело. И в чувствах у нее был сплошной сумбур. Что-то мне «ощущение эмоций» в наших отношениях совершенно не помогает. Даже обидно.
Я не стал напоминать, что два конвоя мы по ее настоянию пропустили. Но вернуться намерен даже раньше срока. Разведку планирую чисто ознакомительную. Не дольше чем на день-два. И проехать в один конец за день можно, правда, с утра до вечера. Если без происшествий, конечно.
Нанял за пять долларов себе проводника на мопеде. Здесь вся молодежь только на них и ездит. Из-за него дополнительную канистру с бензином купил: мой-то под солярку переделан. Класть эту канистру к себе в коляску пришлось, у Ашока (так звали проводника) на багажнике только маленький рюкзачок помещался. Кстати, «мопедники» вместо канистр используют исключительно пластиковые бутылки из-под напитков по полтора литра. И на заправках никогда не заливают бак напрямую, а только бутылками. Не больше двух за́раз, хотя бак литров на десять. Во-первых, так гарантированно без обмана получается. Во-вторых, потратить на бензин сразу большую сумму они себе не позволяют. У многих ее просто нет.
Дорога оказалась неожиданно оживленной. Боюсь, если бы передо мной не ехал Ашок, до места я не добрался бы. Ширина дороги не позволяла разъехаться на ней не то что двум машинам даже двум мотоциклам. Но кое-где в каменных стенах были вырублены площадки. Вот тогда, если одна машина плотно прижималась на такой площадке к стене, был шанс, что встречная объедет ее, не свешивая колес в пропасть. То есть оба водителя должны были очень хорошо чувствовать габариты своих машин, а сами машины не должны были быть большими.
Все это еще цветочки, и мой мотоцикл с коляской в габариты вписывался даже вместе с Ашоковым мопедом, ягодки заключались в том, что повороты дороги, за которые никак не возможно было заглянуть, случались куда чаще, чем площадки. И в этих условиях скорость нашего передвижения определялась не осторожностью, а мощностью двигателя мопеда, который еле плелся на крутых подъемах, зато разгонялся на ровных участках километров до сорока-пятидесяти в час. Больше просто не успевал.
Ашок часто сигналил, еще чаще что-нибудь орал (я не мог разобрать ни слова), встречный транспорт тоже сигналил, а его водители орали, но как они при этом умудрялись о чем-то договариваться, для меня осталось загадкой. Однако мы не только ни разу ни с кем не столкнулись, мы даже «разъездные площадки» пролетали, почти не задерживаясь. Мистика. Впрочем, мне рассказывали, что на Земле в своих горах индусы ездят точно так же. Получается, это не мистика, а особенности национальной езды.