Я успел пройти едва-ли десяток метров, когда меня заметили. Парочка пьяных матросов направилась ко мне, пытаясь что-то там лепетать, шум веселой гульбы мешал мне понять, что они говорят. Только сократив расстояние еще метров на двадцать, я наконец разобрал пьяный бред что они несли. Н-да, зря они так, у меня и так настроение ниже плинтуса, а тут еще и эти пьяные скоморохи. А ведь не такие уж они и пьяные, глаза у обоих цепкие и совсем даже не хмельные. Судя по окружающей обстановке, в этом Мире царит позднее средневековье, это край. Не заметить у меня на поясе шпагу, они не могли. Это куда же я попал, что какие-то оборванцы смеют нести подобную наглость в отношении дворянина?! О, вот и ножи достали, ну что-же, значит будем решать проблемы так, как они привыкли. С тихим шелестом шпага и дага выскочили из ножен. В этот момент нейросеть сообщила, что в паре десятков метров находится два десятка разумных и вывела мне карту отсканированного пространства. Я мельком глянул где затаились неизвестные, отметил, чисто для себя, откуда еще стоит ждать проблем и приготовился к схватке. Ну все, пошла потеха!
Неуклюжий, рубящий удар сверху, я принял на дагу. Зазубренное лезвие, никогда не чищенного палаша застряло в эфесе и после резкого поворота жалобно зазвенело по камням набережной. В эту же секунду я уже отбивал, куда более умелый, удар тяжёлой шпагой. Поворот кисти, перехват и острый клинок нежно касается горла неумехи, булькая и захлебываясь кровью он хватается за горло, а я, возвратным движением отбиваю очередной удар его более умелого собрата, разворот и острие даги входит тому точно в глаз. На несколько мгновений повисает мертвая тишина, а потом ее разрывает дикий крик какой-то полуголой шлюхи. Эта хихикающая девица отправилась следом за приятелями и оказалась достаточно близко для того, чтобы понять, что происходит нечто нехорошее. Бегом бросившись назад, она начала вопить что было силы, как только оказалась среди котлов с горящей смолой.
Бьют наши-и-их! истерически заорала девица, словно обезумевшая, прыгая по шатающемуся и трещащему трапу. А-а-а! Там бьют! А-а-а!!!
Пьянствующая толпа всколыхнулась, раздались крики. Из всех закоулков и с корабля полезли разбуженные полупьяные матросы. Этим людям не раз и не два приходилось вскакивать посреди ночи, чтобы тут же схватиться за оружие. Кто-то пнул припорошенного мусором пьяницу, другой, ругаясь, спрыгнул под палубу.
По трапу застучали тяжелые шаги двух матросов с топорами в руках, первыми сбежавших на набережную. Но для пиратов эта ночь была полна неожиданностей.
Разбираться куда я угодил и что тут происходит времени у меня уже не было. К приближающейся ко мне группе пьяных моряков начало подходить подкрепление, такое же пьяные, но гораздо более многочисленное. То, что я попал к пиратам, мне сало ясно почти сразу, добропорядочные, пусть даже перепившие, матросы так незнакомцев не встречают, им для драки нужно какое-то время, нужен повод. Поэтому и я раздумывать не стал. Те несколько десятков метров, что разделяли меня и основную часть морских разбойников, я преодолел за считаные мгновения.
Увидав как четко и слаженно действует пара пиратов, как грамотно они берут незнакомца в «коробочку», полусотник зажмурился, проклиная себя за малодушие и за то, что прислушался к словам мага. Как бы вторя его мыслям, до него донёсся звон выбитого из рук клинка, а спустя мгновение хрипы и бульканье разрубленного горла. А потом а потом истошный крик пьяной проститутки вернул его на грешную землю. И он стал свидетелем невозможного боя, боя одного против многих.
Увидав как четко и слаженно действует пара пиратов, как грамотно они берут незнакомца в «коробочку», полусотник зажмурился, проклиная себя за малодушие и за то, что прислушался к словам мага. Как бы вторя его мыслям, до него донёсся звон выбитого из рук клинка, а спустя мгновение хрипы и бульканье разрубленного горла. А потом а потом истошный крик пьяной проститутки вернул его на грешную землю. И он стал свидетелем невозможного боя, боя одного против многих.
Бегущий детина замахнулся топором и ударил им незнакомца, который, видимо машинально, заслонил голову рукой. Топор треснул, словно угодил в камень. Незнакомец, худой высокий человек в темном плаще, молниеносно развернулся ко второму пирату, врезал ему кулаком в челюсть и убил, его голова буквально коснулась затылком спины. Следующим ударом он расколол башку первому, который, остолбенев, таращился на обломок топорища в руке. Расправившись с двумя противниками, он ворвался в оголтелую толпу и широко расставил руки, с зажатыми в них клинками, преграждая остальным путь. На него набросились несколько матросов с мечами и топорами, но у необычайного воина тело и впрямь было из камня Шатаясь под многочисленными ударами, он отступил на два шага назад, при этом потеряв кинжал но и только. Какая-то неведомая сила отбросила самых резвых пиратов от незнакомца, только один не успел. Рука незнакомца схватила его за горло сминая и дробя гортань.
Кратких мгновений передышки чужаку вполне хватило, чтобы подготовиться к встречи очередной волны пиратов. Как успел заметить полусотник, до этого момента незнакомец предпочитал работать кулаками и ногами, лишь изредка «угощая» того или иного пирата ударом замысловатого эфеса своей шпаги. Салей видел, как он пнул еще одного, ломая ему ногу, третьему раздробил череп, словно глиняную миску. На незнакомца с ревом мчались все новые противники, готовые снести врага своей массой, что могло бы удаться но во всеобщей суматохе, когда вылезающие из-под палубы матросы хотели бежать на берег, а другие в суеверном страхе пятились от трапа, не могло быть и речи о том, чтобы навести хоть какой-то порядок, в темноте, едва рассеиваемой светом луны, немногочисленных корабельных фонарей и горящей на берегу смолы, мало кто понимал, что, собственно, происходит. Но в какой-то момент странный гость наконец разозлился, потерял терпение и двинулся вперед, сокрушая каждого, кто оказывался в пределах досягаемости его шпаги. Полусотник замер, наблюдая за красивейшим танцем пришельца, когда каждое его движение заканчивалось чьей-то смертью. Когда в его руке появился второй клинок, полусотник не заметил, но две шпаги плели вокруг тела незнакомца настоящую стальную завесу, с легкостью отбивая и мечи, и топоры, и брошенные в него ножи.